Книга Ведьма и столичный инквизитор, страница 63 – Анна Кайзер

Она не купается.

Мысль вонзилась в сознание, как ледяной кинжал, пронзая все сомнения. Она идет топиться.

Кто?! Кто посмел довести ее до этого?

Что случилось? Что сломало ее дух? Оскорбили? Испугали? Сломили?

Неужто этот «маленький плюгавенький»?

Мысли метались, как перепуганные птицы, но тело двинулось сами.

- Теяна, стой! – крик вырвался из пересохшего горла. Я бросился бежать вдоль берега к тому месту, где девушка вошла в воду.

Я забыл и про руку, и про все остальное.

Камни скользили под ногами, ветки хлестали по лицу, царапая кожу.

Богиня ее не получит. Только не такую живую девицу. С задорным взглядом, смелым сердцем. Кто же знал, что и такие люди порой под давлением каких-то безумных мыслей могут желать прервать свою жизнь.

Я видел, как течение подхватило травницу. Она сделала еще шаг и исчезла в пучине вод. Только медное пятно волос мелькнуло среди пены, как последний отсвет гаснущего костра.

Вот дура!

Я нырнул, не раздумывая. Ледяная вода ударила, выбив воздух из легких. Боль в руке взорвалась белым огнем, пронзив все тело.

Вот зараза!

Течение швырнуло о скользкий подводный камень, я оттолкнулся, отчаянно работая здоровой рукой и ногами сопротивляясь напору стихии. Глаза, залитые мутной, зеленоватой водой, выискивали травницу.

«Там!»

Ее сорочка, бледное пятно в полумраке глубин, зацепилась за торчащую корягу, замедлив на секунду страшный путь вниз по течению. Я рванул вперед, из последних сил, игнорируя боль в руке. Пальцы руки вцепились в мокрую ткань, нащупали тонкую девичью руку, затем плечо. Обхватил ее за талию и прижал к себе.

Как бы самому теперь не сгинуть.

Мы вынырнули вместе. Я, втягивая в легкие воздух. Она – безжизненно повиснув в моих руках. Голова травницы запрокинулась, мокрые пряди слиплись на мертвенно-бледном лице.

Каждый гребок отдавался адской болью в раненой руке, каждый толчок ногами давался через силу, сквозь ощущение свинцовой тяжести в конечностях. Течение рвало нас, пытаясь утащить обратно в холодную пучину, вода хлестала в лицо, заливала рот и нос, слепила.

Я боролся, стиснув зубы, мысленно взывая ко всем богиням, которых только знал – лишь бы дали сил добраться. Наконец, мои сапоги нащупали нащупали опору. Я потащил девичье тело, спотыкаясь, падая на колени, поднимаясь снова, по мелководью, потом на берег, подальше от течения.

Теяна лежала на спине на жестких камнях. Бледная, как мраморная статуя под луной. Волосы, темно-медные от воды, раскинулись вокруг головы мокрыми космами. Глаза закрыты. Губы синюшные, холодные.

Ну, и зачем ей все это? Дышит хоть?

Нет.

Я перевернул ее на бок.

Сегодня ты не умрешь.

К чему тогда? К чему тогда я так старался?

Откроешь глаза свои бесстыжие и ответишь мне за все это.

Сколько ни стучал ей в спину как грешник у врат рая, не было мне ответа.

Уложил девушку на спину, запрокинул голову, открыв бледную шею. Сделал глубокий вдох и прижался к ее холодным устам. Выдохнул. Ее грудь не шевельнулась.

Повторил. Снова.

- Прошу, Теяна, открой глаза. Ты должна жить.

Какое-то время тишина казнила хуже, чем крики, пытаемых ведьм.

И вдруг… Под моей ладонью – слабый толчок. Едва уловимый. Потом – резкий, судорожный вдох. Травница закашлялась мучительно, ее тело выгнулось дугой. Вода хлынула изо рта на землю.

Камень с плеч.

Я держал ей волосы, пока она отхаркивала воду точно кошка, наевшаяся собственной шерсти. Ее бледное, мокрое лицо, не выражало сожалений о содеянном.