Книга Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер, страница 144 – Таня Драго

Когда он приблизился к центру арены, его глаза на мгновение скользнули по зрительским трибунам, словно в поисках кого-то. Я почувствовала, как его взгляд остановился на мне — даже на таком расстоянии я ощутила жар его драконьего огня.

В этом взгляде не было ни злости, ни превосходства — только странная смесь решимости и чего-то похожего на боль.

Противники остановились в центре арены, на равном расстоянии от черного круга. Один из старейшин поднялся со своего места и вышел вперед. Его голос, усиленный древней магией, разнесся над амфитеатром, заставляя камни вибрировать:

— Мы собрались здесь для разрешения спора о праве на союз с носительницей дара Радналов, Лиралин, — начал он торжественно. — Халидэл Латор Авельтан оспаривает право ринтана Кассиана Авельтана на этот союз. По древним законам драконьей крови, спор будет решен в поединке.

Старейшина поднял руку, и в воздухе между противниками возник огненный символ — древняя руна, пульсирующая от заключенной в ней магической энергии.

— Условия поединка — до явного превосходства, — продолжил он. — Победитель получает право на союз. Проигравший признает поражение и отступает.

Он сделал паузу, обводя взглядом собравшихся:

— Есть ли возражения против этого священного ритуала?

Тишина была его ответом. Даже ветер, казалось, затаил дыхание.

— Тогда да начнется поединок, когда погаснет руна, — объявил старейшина и отступил к ложе.

Латор и Кассиан стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза через разделяющий их огненный символ. Напряжение в воздухе было таким плотным, что, казалось, его можно было потрогать руками.

— Зачем тебе это, Кассиан? — внезапно спросил Латор, его голос был достаточно громким, чтобы многие могли услышать. — Научный интерес? Или желание отнять то, что принадлежит мне?

Кассиан не дрогнул:

— Ничто живое не может принадлежать другому против своей воли, кузен, — ответил он спокойно. — Даже ты должен это понимать.

Латор издал звук, похожий на смех, но в нем не было веселья — только горечь:

— Ты всегда был слишком мягок для дракона, Кассиан. Слишком человечен. Это твоя слабость.

— А твоя слабость в том, что ты не понимаешь людей, Латор, — парировал Кассиан. — Нельзя просто взять то, что хочешь, и ожидать, что оно станет твоим. Некоторые сокровища нужно заслужить.

Латор не ответил. По его коже пробежала рябь, словно поверхность воды от брошенного камня.

Огненная руна между драконами начала тускнеть, медленно угасая, как затухающая звезда. Когда последний язычок пламени исчез, воздух над ареной взорвался ослепительным светом.

Трансформация была столь стремительной, что человеческий глаз едва мог уследить за ней. Тело Латора изогнулось, вытянулось, за его спиной распахнулись огромные перепончатые крылья. Кожа превратилась в сверкающую черную с золотом чешую, шея удлинилась, лицо вытянулось в драконью морду с острыми, как кинжалы, зубами.

Кассиан преобразился не менее впечатляюще — его человеческая форма растворилась в потоке серебристого света, уступая место стройному серебряному дракону с удлиненным телом и изящными крыльями, напоминающими лунный свет, застывший в хрустале.

Два дракона, золотой и серебряный, взмыли в ночное небо, описывая широкие круги над ареной. Размах их крыльев был огромен. Свет луны отражался от их чешуи, создавая иллюзию двух живых созвездий, танцующих в небесах.