Книга Порабощенная душа, страница 16 – Кери Лейк

В темноте Гевина потащили, он не мог оказать особого сопротивления, за исключением бесполезных попыток схватиться за когти, чтобы втянуть воздух.

Инфорсер остановился перед черной железной дверью. А по ту сторону? Безумие. Полная сенсорная депривация. Гевин уже однажды сидел в одиночной камере, будучи заключённым в тюрьму по поручительству за Логана. Обсидиус смотрел свысока на дерущихся заключенных, особенно на тех, кто становился недееспособным и неспособным работать. Возможно, инфорсерам не нравилось, что кто-то крадёт у них их прерогативу.

Дверь распахнулась, и чья-то рука толкнула Гевина сзади. Никаких указаний на то, как долго он там пробудет. Понятия не имея, на что, чёрт возьми, он наткнулся — на разложившиеся тела? Запах крови и экскрементов впитался в остатки воздуха, пропитавший маленькую гробницу. Словно запах смерти.

Дверь щелкнула и закрылась.

Он соскользнул вниз по тому, что его руки приняли за стену из лавового камня. В человеческом мире тьма на самом деле не была абсолютной. Фактически, лишь немногие места обладали такой тьмой, как в обсидиусе. Глаза демона не могли даже различить ничего, что хранилось внутри камеры.

Единственное, что действительно беспокоило Гевина во тьме, это то, что с ним делал его разум. Сколько раз ублюдок мог наказать себя за такую грёбаную тупость? Одна минута слабости, и даже Цефирина не могла спасти его от этой участи. Женщина, которую он трахал, утверждала, что он её изнасиловал. Изнасилование ташлы верховного лорда могло бы караться смертью на месте, если бы Гевин не представил видео с камер наблюдения, которые сделали обвинение неубедительным. Кроме того, Гевин никогда в жизни не насиловал женщину и никогда не станет. Это противоречило всем моральным принципам всего его существа. Так что сидеть в абсолютной тьме из-за ложного обвинения раздражало его больше, чем плотоядный сукорош, который, как он чувствовал, ползал в данный момент по его коже.

Вспышка света предшествовала стуку ботинок по бетону. Он сразу узнал их. Каждую ночь он слышал один и тот же звук: стражники жаждали применить на нём очередное наказание. Они не были милосердными или добрыми, но Гевин всегда думал, что они дают послабления, не убивая его полностью. Что-то подсказывало ему, какое бы милосердие они ни оказывали, теперь оно ему не светит. Он нарушил один из их законов, что было так же оскорбительно, как и сорвать одну из их масок.

Его тело полетело в воздух, неподатливая бетонная плита врезалась ему в спину и выбила воздух из легких. Предметы вокруг его ног загрохотали, словно кости последней жертвы. Вероятно, он сгорел заживо в адском огне.

Поскольку все четыре конечности были крепко скованы цепями, Гевин едва мог даже извиваться. Сделав глубокий вдох, он приготовился к развлечению, которое его мучитель собирался получить за его счет.

Шорох и застёжка-молния одежды могли быть только у срывающейся с его тела рубашки, когда прохлада коснулась его груди.

В тишине зажужжала дрель.

А, бл*.

Гевин зажмурился и приготовился.

Свёрла содержали достаточно стали диаблиса, чтобы прорвать кожу демона, биты дрели пропитаны демортисом. Недостаточно, чтобы убить, но этого хватит, чтобы заставить жертву пожелать смерти. Гевин сжал пальцы, когда сверло по спирали вошло ему в бок.