Книга Порабощенная душа, страница 228 – Кери Лейк

Он падал ниже, ниже. Во тьму. Всепоглощающее горе сжимало его желудок, пока наконец не наступила тишина.

Он облажался. Он подвёл Сабель.

Руки на бёдрах, тяжело дыша, он даже не удосужился взглянуть на Нолу.

— Возьми меня с собой. Отвези меня к ней.

— Боюсь…

— Я должен её увидеть. — Он выпрямился, несмотря на дрожь в мышцах. — Прошу, Нола.

— Если нас поймают… — Она покачала головой и махнула рукой в воздухе. — Ох. В любом случае, я слишком стара для сентиментального дерьма. — Вытирая слёзы с щёк, она поднялась со стула, начертила на полу круг, протянула в центр руку и произнесла заклинание.

Как только круг начал искажаться от волн жара, она и Гевин зашли в него.

***

За стеклом на белой кровати, дрожащая, лежала Сабель, свернувшись калачиком в своих путах. Даже несмотря на слёзы, Гевин обратил внимание на каждую рану. Кровь залила все её запястья, от попыток вырваться из своих пут. Её тело казалось бледным, тонким. Хрупким.

Тьма поднялась из самых глубин его души, пламя пронеслось по венам, а ярость сдавила живот. Его руки сжались в кулаки, желая что-то ударить. Стекло, которое их разделяло. Стены, которые держали её в клетке. Лица подлых тварей, причинивших ей боль.

Дрожь сотрясала его тело, ярость и горе грозили довести его до безумия. Ей-богу, он отрубит каждую голову, каждую руку, которая прикасалась к ней. Каждый должен подохнуть.

Гевин прижал руку к стелку. Сабель.

Ещё больше слёз навернулись на его глаза. Как сильно ему хотелось поднять её с кровати и обнять. Прижать её к себе и увезти в безопасное место.

— Я дам тебе минутку, — прошептала Нола, похлопывая его по спине.

Только звук её затихающих шагов сказал ему, что она ушла, а Гевин не сводил взгляда с Сабель. Её конечности дёрнулась, и крик, приглушенный стеклом, вырвался на свободу и пронзил его сердце.

Боль и агония боролись в его нутре, когда он прижался лбом к стеклу. Дыхание вырвалось из него, как вода, застрявшая в лёгких, затопляя его изнутри.

— Я знаю, ты думаешь, что ты там одна, — сказал Гевин, когда его разум немного успокоился. — Но это не так. Я здесь. — Он прочистил горло, убеждая себя прекратить. — Я знаю, что не могу ничего исправить. Но во тьме твоей боли, я здесь с тобой.

Она замерла на кровати, и то, как её глаза посмотрели вдаль, как будто им больше не на чем было сосредоточиться, и её тело дрожало, всё это вызвало новые слезы на глазах Гевина. Можно было подумать, что она недавно вышла из истерики и успокоилась. Хотя он знал лучше. Если Сабель успокоилась, это могло означать только то, что её сердце сдалось. Какой бы проблеск надежды ни светился в её глазах, он потускнел, сменившись принятием.

Она сдалась.

Казалось, прошло всего несколько секунд, прежде чем Нола вернулась.

— Нам нужно уйти, Гевин. Это небезопасно. Если они тебя увидят, тебя отправят обратно в обсидиус.

— Я не могу оставить её.

— У тебя нет выбора. Ты вне поля зрения. Как только они тебя обнаружат, то снова посадят в тюрьму. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы она оказалась на свободе.

— Что с ней будет?

— Она, без сомнения, предпочтёт смерть, чем отправить своих детей в приют подземного мира. Я оставлю детей там, где они сейчас. Им будет нелегко, но они будут в безопасности, и о них будут хорошо заботиться. — Её губа задрожала. — Но бедные дети действительно любят свою маму. Так сильно. Редкий суккуб может поставить своих детей на первое место. Мы все рождаемся эгоистами. Только тот, кто позволяет другим прикасаться к своей душе, по-настоящему достоин материнства. А Сабель такая же золотая, как и они.