Книга Рикошет, страница 107 – Кери Лейк

Парень поспешил ко мне и отбросил волосы с моего лица.

— Бл*дь, Обри.

Мое тело дрожало от облегчения при виде его, очередной поток слез скатился по моему лицу.

С рычанием в груди, он поднял меня на руки, словно я ничего не весила. Через темноту и хаос в моей голове я услышала, как он шепчет:

— Я держу тебя, — пока он нес меня через газон назад в поместье.

Эти три простых слова заглушили отголоски шока, до сих пор сотрясающего мое тело, и мир вокруг меня замер. Я держу тебя.

Будучи заключенной в кольцо его рук, я могла только пялиться на неукротимую силу черт его лица — на крепко сжатые челюсти, яростно пульсирующие вены на шее, на трепет ноздрей при вдохах и выдохах.

Когда он ногой открыл дверь и понес меня наверх по лестнице, я чувствовала себя оцепеневшей.

Он убил тех мужчин. Ради меня. С такой легкостью, и такой смертельной утонченностью, что я не знала, обвить его руками в объятии или бояться его. В любом случае, Ник мгновенно стал кем-то большим, чем моим похитителем. Он стал моим избавителем, спасителем. Темным ангелом с кровью на руках и огнем в глазах.

Никто и никогда не боролся за меня, не убивал за меня. Даже мой отец. Я всегда заботилась о себе сама, становилась лицом к лицу со своими вызовами, и часть меня хотела скрутиться в комок позора и побыть слабой.

На дрожащих ногах, которые грозились подкоситься в любой момент, он опустил меня в свою ванну, удерживая, пока включал кран, чтобы наполнить ее.

Я ухватилась за его куртку.

— Нет! — Я похоронила лицо у него на шее, мое тело напряглось, челюсти так сильно сжались и болели от ударов, что я едва ли могла сформировать слова. — Н-не глубокая в-вода.

Не споря, он провел меня к душевой, и вместо ванны, включил кран там.

— Давай смоем с тебя эту гребаную кровь.

Я кивнула, слезы стекали вниз по щекам. Его острый аромат проник в мои легкие, успокаивая зияющую рану внутри меня, настолько тяжелую, что я думала, сломаюсь. Подняв мои руки, Ник стянул с меня футболку и лифчик, бросив их на пол и ни разу не уставившись на мое покрытое рубцами тело. Когда он дернул мои штаны вниз, я ухватилась за его плечи для поддержки. Он помог мне зайти в кабинку, и пока я стояла, содрогаясь под струями, он оставался снаружи и помогал мне отмыться с помощью мочалки и мыла, создавая бассейн красной воды у моих ног.

Я уставилась на парня передо мной. Кровью была забрызгана вся его белая футболка и руки, пока он продолжал. Убийца, пристреливший троих мужчины без колебаний, убивший их без капли сожаления, переживал о крови на мне.

Движения Ника были нежными, заботливыми, когда он тщательно смывал каждый след, оставленный теми ублюдками на моих ногах, и обмывал каждый порез на моей спине. Я должна была бояться его, учитывая то, как искусно он обращался с пистолетом, учитывая то, как он доказал, что опасен, скорее всего, больше, чем Майкл — потому что Майкл сначала взвесил бы риск для себя самого.

Ник был импульсивным, непредсказуемым, бесстрашным и пугающим одновременно. Стоя в душу, ошарашенная его добротой, нежностью его рук, ласкающих мое тело, впервые в жизни я почувствовала себя в безопасности.

Как только он смыл с меня кровь, то выключил душ и насухо вытер меня, прежде чем отнести в свою кровать и укутать теплыми одеялами. Позор разрывал мне сердце, и я прокляла себя за то, что сделала, за то, что попыталась удрать. Я поморщилась от мысли о том, что предала его. Он предоставил мне свободу, доверился мне, а я все испортила.