Книга Падение Калико, страница 19 – Кери Лейк

Раньше женщинам не разрешалось работать в Calico. Во время рейдов на ульи с крапивницей женщин считали бесполезными, они размножали больных и их убивали. Теперь их привезли сюда в качестве подопытных, для изучения разведения в третьем поколении в контролируемых экспериментах.

Опасались, что присутствие самок соблазнит не только охранников, но и отвратительных самцов, используемых в экспериментах, таких как Валдис. Забавно, как это превратилось во что-то для изучения, как и все остальное здесь. Голод. Лишение сна. Реакции на жару, холод, боль и удовольствие. Все проверено и соблюдено, и я не сомневаюсь, что эти мышцы тоже являются результатом экспериментов.

Широко раскрыв глаза, она закусывает губу и стряхивает пепел на ладонь.

— Ты видила его член?

С гримасой я скрещиваю руки на груди.

— Нет! Это была просто встреча.

— Мне пришлось отвезти Нилу в операционную после того, как она была с одним из Альф в первый день. Судя по звуку? Он чуть не разорвал ее пополам.

Теперь я помню Нилу с моего первого курса. У нас с ней было не самое лучшее начало, но в конце концов мы привязались друг к другу и даже стали друзьями. Пока ее не утащили на проект Альфа, и после этого я ее больше никогда не видела.

Это легко могла быть я, отправленная в комнату того Альфы.

— Да, кстати, спасибо, что заранее предупредила меня об этом. Возможно, было бы полезно узнать, что происходит, когда ты произносишь их имя.

— Вот почему он так набросился на нее?

Очевидно, Роз не знает всего, что происходит в этом месте.

— Да. Сегодня я совершил ту же ошибку.

— И? Что он с тобой сделал?

— Ничего подобного этому.

— Ничего? Она пожимает плечами и качает головой.

— Ну, это интригующе, ты не находишь?

— В Альфах нет ничего интригующего. Мой чуть не убил меня. Прижал к стене.

— Черт, Кали. Прости. Она единственная, кто называет меня здесь моим настоящим именем, в остальном мы обращаемся друг к другу по последним трем номерам, вытатуированным у нас на затылке.

— Дай мне посмотреть.

Высоко поднимая подбородок, я позволяю ей взглянуть на синяк на моем горле, который все еще нежен на ощупь.

— Господи. Ее губы кривятся, когда она проводит кончиком пальца по тому, что сейчас, вероятно, черно-фиолетовое месиво. Не то чтобы она не видела хуже, даже на мне. Иногда именно Роз отвозила меня обратно в мою комнату после еженедельных осмотров. Все, что я знаю, это то, что когда меня доставляют в один из экспериментальных кабинетов, там несколько секунд мучительная боль, и я просыпаюсь после того, как выздоравливаю. По ее словам, это никогда не бывает красиво, когда она впервые забирала меня.

— Судя по всему, он мог свернуть тебе шею.

— Почувствовала, что он хотел. Потирая рукой чувствительную плоть, я опускаю подбородок.

—Я должна заставить его … как и я. Если бы Медуза или доктор Эрикссон услышали, как я обсуждаю эксперимент, я уверен, что рассматривал бы одиночное или — лечение, которое они называют термо- или электро-терапией плохого поведения.

— Я даже не знаю, как по их мнению я собираюсь этого добиться.

— Прикоснись к его члену.

Нахмурившись, я качаю головой.

— Ты можешь хоть раз не быть одержимой мужскими гениталиями? Это серьезно.

— Как и я. Ты была бы удивлена что может сделать одно легкое движение. Возьми Кенни. Парень месяцами даже не смотрел на меня. А потом однажды? Я перевозила Беспульсного в мусоросжигательные печи. «Беспульсного» — так те, кого перевозят, называют инфицированного на поздней стадии после вскрытия.