Книга Короли Падали, страница 147 – Кери Лейк

—Кто-то должен быть плохим парнем.

Он кивает, и его глаза зацепляются за что-то позади меня, сверкая, когда его лицо озаряется улыбкой.

— Папа!

Я оборачиваюсь и вижу Валдиса, шагающего к нам, с шестью кроликами, свисающими с его кулака. Самый младший мальчик, Сайрус, который носит настоящее имя своего отца, пробегает мимо меня вслед за своим старшим братом.

— Папа! — визжит он, роняя по пути свою палку, в то время как его крошечные ножки пытаются не отставать.

Валдис опускается на колени, чтобы подхватить обоих мальчиков на руки, и каким-то образом умудряется поднять их одной рукой, ни разу не уронив ни одну из своих жертв.

Кадмус еще не знает, кто его настоящий отец, хотя я планирую рассказать ему когда-нибудь, когда он лучше поймет. А пока я хочу, чтобы он рос счастливым и цельным. Знать, что его любят, несмотря на его недостающие части. Но когда он станет старше, у меня будет чем поделиться с человеком, которого я знала. Хороший человек под шрамами.

Валдис целует каждого из них в макушку и шагает ко мне, раздавая кроликов, которых я приготовлю на ужин позже.

— Означает ли это, что у тебя тоже есть свободная рука, чтобы нести меня?

— Всегда. Он улыбается мне в губы и наклоняется ровно настолько, чтобы схватить меня за ноги.

Кролики выскальзывают из моих рук, падая на землю, когда плечо Валдиса ударяется о мой живот, поднимая меня, и я издаю непроизвольный крик.

Я протягиваю руки к его спине, чтобы удержаться от удара по лицу, и смех мальчиков заставляет меня хихикать, усиливая давление на мои носовые пазухи.

— Что скажете, мальчики? Из нее получится отличное рагу, как вы думаете?

— Нет! Кадмус кричит и разражается истерическим смехом.

— Нет, папочка. Мама не для того, чтобы ее есть.

Мне даже не нужно видеть его очаровательное пухлое личико, чтобы понять, что его зубы стиснуты от гнева. Защищает, совсем как его отец.

— Я бы не причинил вреда твоей маме, малыш. Но, может быть, ты захочешь сразиться со мной за это.

— Да! Оба парня ревут в унисон, и Валдис опускает нас троих на землю, останавливаясь, чтобы запечатлеть поцелуй на моих губах.

Он поворачивается туда, куда убегают оба мальчика, предположительно за своими палками, и когда он снова поворачивается ко мне лицом, его брови приподнимаются.

— Я не согласен с младшим. Маму определенно стоит съесть. Позже вечером. Он зарывается лицом в мою шею, и я хихикаю, когда он рычит, покусывая мою ключицу.

— Я, пожалуй, начну с этого рагу.

Когда он отстраняется от меня, я смотрю в его серые глаза и провожу пальцем по его виску. Шрамы на его лице — это следы прошлого, которое мы каждый день пытаемся оставить позади. О которых, я надеюсь, мои дети никогда не узнают.

— Себ так похож на тебя. А Кадмус с каждым днем все больше становится похожим на него.

— Так и есть. Это почти так, как если бы он был здесь сейчас.

— Он всегда здесь. И теперь он всегда будет.

— Ты думаешь, он спланировал это нарочно?

Фыркая от смеха, я киваю.

— Зная Кадмуса? Определенно. Я мельком вижу мальчиков, бегущих обратно к нам, и естественную коварную ухмылку на лице Кадмуса, когда он бежит за своим братом.

— Но я рада. Приятно видеть его. День, когда родился Кадмус и я впервые взглянула в эти знакомые глаза, провела пальцами по мягким детским кудряшкам, был днем, когда дыра в моем сердце наконец затянулась.