Книга Короли Падали, страница 81 – Кери Лейк

— Итак, там, где нам потребовалось бы около десяти граммов глюкозы для поддержания работы мозга, Альфа человеку требуется меньше, и больше энергии может быть выделено скелетным мышцам. Я бы рискнул сказать, что Ярость может длиться вдвое дольше, чем у человека.

Почти три месяца без еды. Это означает, что мутанты и Рейтеры, запертые в этой больнице, несомненно, пирующие мертвецами в течение первых двух недель, даже не близки к гибели. На самом деле, они, вероятно, готовы к следующему приему пищи.

Иногда лишь несколько Рейтеров, спотыкаясь, попадают в загон, который когда-то казался непреодолимым барьером для мира за их пределами. Когда мы с Брайани впервые прибыли в Калико, я помню, что именно это небольшое скопление зараженных удерживало меня даже от попытки побега. Безнадежная баррикада до самого горизонта.

Все три Альфы перепрыгивают через забор, Рис берет на себя инициативу, и они без малейших колебаний бросаются на Рейтеров. То, что начинается как небольшая орда примерно из дюжины человек, заканчивается тем, что каждый из них лежит на земле в различных стадиях увечий — у большинства отрезаны головы. Как только угроза устранена, мы перелезаем через забор и начинаем поиски люка. Включив фонарик, я просматриваю сильно утоптанный ландшафт, где Бешенные прошлись достаточно, чтобы утрамбовать песок, не допуская, чтобы какая-либо растительность препятствовала нашим поискам.

— Нашли! — кричит Кенни, и все мы собираемся вокруг участка песка, на который падает тень от темной крышки люка. Опускаясь на колени, Кенни и Титус разгребают грязь, обнажая толстую металлическую ручку и маленькую коробочку, которую Кенни открывает, чтобы показать плоскую клавиатуру под ней. Без колебаний он вводит дату и дергает за ручку.

— Какого черта? Он печатает это снова, и на этот раз я смотрю, чтобы убедиться, что нет оплошности или ошибки. Один. Ноль. Ноль. Один. Два. ноль. Один. Семь. Он снова пытается поднять его.

Услышав смешок справа, я переключаю свое внимание на Джеда, который стоит, качая головой.

— Похоже, ты ошибаешься. Грегор сказал День Д. Джед опускается на колени перед люком и вводит другую дату. Десять. Девятнадцать. Две тысячи шестнадцать.

— Это была дата, когда мы официально идентифицировали патоген, выделив его у рабочих, строивших объект под землей. Иронично, что они заразились, пытаясь построить ту самую лабораторию, которая продолжила бы изучение болезни.

Люк появляется из песка, и Джед с легкостью поднимает его, выпуская струю холодного воздуха, которая треплет мои волосы, когда я наклоняюсь над ним, вглядываясь в темноту.

Звук лязгающего металла и щелчок цепи, должно быть, означают раздвигание барьеров, о которых говорил Грегор.

Направив свой фонарик, Джед освещает туннели внизу, где мы можем видеть металлические выступы лестницы, торчащие из стены шахты, которая спускается вниз за пределы досягаемости света.

— Я не буду тебе лгать. Это, пожалуй, самая глупая вещь, которую мы могли бы придумать. Раздраженно вздохнув, он присаживается на корточки у входа в туннель.

— Я помню своего коллегу. Джима Брайсона. Очень многообещающего молодого ученого, который отвечал за выделение белка R-One. Он извлекал сыворотку из недавно зараженного Рейтера, когда впервые прозвучал сигнал тревоги. нас разделяло окно, и, как это является стандартной процедурой, все двери были заперты, и Джим оказался запертым в комнате с существом. Сигналы тревоги, казалось, разозлили его — настолько, что он вырвался из своих оков. У меня было ровно десять минут, чтобы эвакуировать здание. Пять из них я провел, наблюдая, как этот зверь разрывает моего коллегу на части, как касатка тюленя. Он некоторое время забавлялся с ним. Швырял его повсюду, прежде чем разрезал его заживо и сожрал внутренности. Его брови хмурятся, глаза затуманиваются, как будто из-за воспоминаний.