Книга Бог Монстров, страница 182 – Кери Лейк

Я все еще не могу кричать.

Костяшки моих пальцев горят, когда я сжимаю матрас под собой.

Толкаю.

Комнату наполняют крики. Непрекращающийся плач новорожденного.

Сбитая с толку, я сажусь на кровати.

Кровь покрывает мои бедра, окрашивая белые простыни вокруг совершенно красного тела, дрожащего у меня между ног. Обе руки в форме когтей. Его веки распахиваются, открывая черные глаза-бусинки, белки которых кроваво-красные.

Как у Бешенного.

Я ахаю и вздрагиваю, просыпаясь. Лежа на боку, мои пальцы крепко сжимают что-то, и пока мои глаза осматривают окрестности, я замечаю белую лошадь на стене. Знакомая. Аромат горящего дерева и ромашки.

Я мертва. Я мертва, и это Рай.

Переворачиваясь на спину, я обнаруживаю темную фигуру напротив меня. Освещенная луной, видна нижняя половина его тела, толстые ноги, обтянутые джинсами, и тяжелые ботинки, прежде чем остальное растворяется в черноте теней, скрывающих его личность. Когда я пытаюсь отбиться, невыносимая боль разрывает мой живот.

Фигура наклоняется вперед, и свет падает на его лицо.

Титус.

Но обстановка неправильная.

— Где море? И твоя лодка?

Нахмурившись, он смотрит на меня своим единственным здоровым глазом, который, кажется, потерял свой блеск. Как будто притупленный болью.

— Моя лодка? — спрашивает он, как будто мы не переплывали на ней море дюжину или больше раз.

Эмоции давят на меня, напоминая о наших последних моментах, когда мы потянулись друг к другу. В моем сердце расцветает тоска, и я протягиваю ему руку. Однако, когда он поднимает взгляд, его золотой глаз черен как ночь. Глаз демона.

Отталкиваясь, я отступаю от края кровати, пока твердая поверхность не ударяется о мой позвоночник там, где я врезаюсь в стену.

— Талия, я не причиню тебе вреда, — говорит он, но я слышу не Титуса.

Это Ремус. Он каким-то образом нашел способ проникнуть внутрь моего безопасного убежища. Нет. Не здесь. Не здесь, пожалуйста!

Он протягивает ко мне свою когтистую руку, и я издаю крик.

— Отойди от меня! Не прикасайся ко мне!

Все мое тело дрожит, когда я наблюдаю, как фигура отступает обратно в тень. Новая волна боли ударяет меня в живот, и я рычу, кладя туда руку.

— Талия! Я слышу громовой раскат голоса Титуса.

От головокружения у меня кружится голова, и я падаю на подушки.

— Очнись, Талия. Тебе осталось так много страданий.

При звуке шепота Ремуса я вскрикиваю и отшатываюсь, веки распахиваются, и я вижу темную комнату.

Тени ползут по стене, и острая боль, похожая на укол когтя, ударяет меня в живот.

Мягкое прикосновение к моему лицу посылает волну ужаса вниз по позвоночнику, и я отбрасываю ее, сворачиваясь в плотный комок, чтобы она не могла прикоснуться ко мне снова.

— Держись подальше! Держись от меня подальше! Я разворачиваюсь в сторону нависшей надо мной тени и чувствую, как чьи-то руки сжимают мои руки, удерживая меня.

— Талия, это я. Это Титус.

Это уловка.

— Т-Т-Титус мертв. Ты лжец! Титус мертв! О Боже, оставь меня в покое! Отвали от меня!

Я кричу.

Так громко и так долго, что мой голос становится хриплым. Я кричу, пока фигура не отпускает меня и не отступает, позволяя мне снова соскользнуть в темноту.

Рука ударяет меня по лицу, вырывая из сна. В животе подкатывает тошнота, и я издаю стон, кладя туда руку.

— Ты все еще исцеляешься. На этот раз это голос Титуса, и я в замешательстве хмуро смотрю на тени.