Книга Бог Монстров, страница 215 – Кери Лейк

— И, э-э… сделай мне одолжение и не повторяй этого при Талии, хорошо?

— Ты имеешь в виду маму?

Звук этого слова на секунду привлекает мое внимание. Мамочка. Скрывая свою улыбку, чтобы ребенок не смутился, я снова бросаю взгляд на Талию, уверенный, что она разрыдалась бы, если бы услышала, как он это говорит.

— Да. Твоя мама.

— Хорошо. Я не буду этого говорить. Он крутит обгоревшим концом палки над каменной ямой, рисуя там линии из черного пепла.

— Могу я … Могу я называть тебя папой? Мальчик не смотрит на меня, когда спрашивает, и это тоже хорошо, потому что глупое выражение, которое, я чувствую, появляется на моем лице, вероятно, заставило бы ребенка снова убежать за деревья.

Я столкнулся лицом к лицу с некоторыми из самых опасных существ в этом мире и даже не вздрогнул от размера или свирепости, но ничто так не пугает меня, как дети с их любопытными вопросами. Наверное, я похож на землекопа, впервые увидевшего свое отражение. Смущенный и

напуганный, но в то же время отчасти счастливый.

— Конечно. Ты можешь называть меня папой. Если ты этого хочешь.

Ашер кивает, небрежно вытирая нос тыльной стороной ладони.

— Это то, чего я хочу.

Упираясь локтями в колени, я киваю в ответ.

— Тогда ладно.

— Папа?

Странно слышать, как он это говорит, вызывает странное чувство, которое заставляет меня почесать затылок.

— Да.

— Стану ли я когда-нибудь Рейтером?

Черт. Я снова ловлю себя на том, что ищу Талию, которая справилась бы с этим вопросом намного лучше, чем я. Все еще болтая с Фрейей, она улыбается и машет рукой, не обращая внимания на разговор.

Я не могу лгать мальчику. Я не буду. Большую часть моего детства мне лгали врачи и ученые, и все, что это сделало, это превратило меня в взбешенного взрослого.

— Док Левинс говорит, что это возможно. Я думаю, ты мог бы, да.

Каждую неделю Талия водила мальчика в импровизированную клинику доктора в лагере Фрейи, и каждый раз ей говорили одно и то же: нет никакой гарантии, что он не взбесится, как Ремус и Агата, психопатическим поведением. В результате она пытается подавить эту возможность для ребенка. Сработало ли это, или мальчик просто вряд ли вообще обратится, но, похоже, у него все в порядке. Пока.

— Надеюсь, что нет. Я не хочу умирать. В голосе Ашера слышны слезы, и это поражает меня, как удар в грудь.

Мне не чужды эти мысли, поскольку они были у меня годами, после всего того дерьма, которое они сотворили со мной в Калико, но, черт возьми, если я смогу развеять его страхи. Мне пришлось научиться просто принимать и развиваться вместе со своими.

— Послушай, малыш … Ашер… сын. Мы перейдем этот мост, когда дойдем до него. Но я обещаю тебе, я не позволю ничему и никому причинить тебе боль. Понял?

Какое-то время он сидит тихо, и, пока горит огонь, я замечаю отражение слез в его глазах, прежде чем он вскакивает и летит прямо в меня. На мгновение я остолбенел и вытягиваю руки, не уверенный, что с ними делать. Не могу вспомнить, обнимал ли я когда-нибудь ребенка раньше. Проходит добрых несколько секунд, прежде чем моя голова подталкивает меня обнять мальчика, и когда я это делаю, что-то странное шевелится внутри меня. Что-то теплое и пушистое. Приятно раздражающее.

Дети никогда по-настоящему не были частью моего плана. Этот мир слишком суров и холоден для чего-то столь невинного, как ребенок, поэтому тот факт, что Талия не может выносить моего ребенка, никогда по-настоящему не беспокоило меня.