Книга Ты мне… жена!, страница 112 – Анастасия Максименко

― Если вы, то есть, ты, уедешь прямо сейчас в Сарухан, поверь, я не обижусь.

Кейн Хард заливисто рассмеялся, будоража красивым бархатным смехом. Не знала, что он так умеет. Аж в груди жмет.

― Разочарую тебя, но уеду я, как и сказал, вечером. И если хочешь, могу от твоего имени договориться с Итаном об переоформлении документов на Изумрудное.

― Правда? Это будет здорово! ― оживилась. ― Что от меня нужно?

Зрачки порошочка вспыхнули.

― Твоя доверенность, заверенная подписью, я запрошу нужный бланк, в течение часа отправят шкатулкой, и конечно же, поцелуй, ― жаркое возле уха.

Конечно же! Кто бы сомневался. Губы предательски раздвигались в широкой улыбке. Видела бы я себя со стороны, совершенно точно обозвала влюбленной дурой, у которой место мозгов розовый зефир.

Инквизитор, как и обещал, помог оформить доверенность, как и обещал, оставил довольную этим фактом сестру на моё попечение либо же — я на её, и как обещал, в десять вечера на ночь глядя ускакал в развевающемся черном плаще верхом на своём шикарном жеребце. Вот какой весь из себя обещательный этот Комейт, Лонгтей, кто-то там ещё Фуромайдер, кейн Хард!

Отъезд Темнейшего домашние восприняли спокойно, впрочем, Каргине и Людви было начхать, оба попросили выходной и скрылись в Ратуше, где провели целый день и, судя по всему, проведут ещё и ночь. Не могла их винить. Как понимаю, эти двое прощались. Ну-ну, куда они денутся с подводной лодки любви, Фима своих не бросает.

Сердце дернулось в болезненном уколе, напоминая о Полине. Своего ребенка мне пришлось оставить, увы. Она девочка взрослая, мной воспитана, справится, я в ней не сомневаюсь.

Улегшись на постели, долго не могла сомкнуть глаз, всё вспоминала нашу, что уж там, романтическую прогулку по городу, любопытный гордый взгляд инквизитора, направленный на меня, нашу трапезу в таверне.

Повар, узнав о посетителях, сильно расстарался, подав такие вкусные блюда, что не удержалась и поблагодарила его лично. Были мы и на рынке, видели Камиллу, весело беседующую с местным парнем, младшим сыном кузнеца. Ух, как на парочку смотрел с нехорошим прищуром кейн Хард, пришлось живо его уводить, правда, тот, пока не купил несколько кожаных ремешков и ножны, не увелся. Прошлись и по окрестностям, а там и вечер настал. После ужина мой лорд запрыгнул на коня и умчался, только подковы мелькали.

Повертевшись с боку на бок, сгорающая от какого-то нехорошего, непонятного предчувствия, потихоньку накрывающего после отъезда Сансейта, выбралась из постели и, скоро одевшись в простые брюки, рубашку да плотный свитер с накидкой, завязала волосы в низкий хвост и тихонько вынырнула на улицу, помчавшись в родимый амбар. Я хотела измотать себя упражнениями, чтобы наконец, выжатая как лимон, улечься спать.

Измотала я себя просто отлично, так сильно измотала, что, к своему стыду, уснула прямо в амбаре на пусть и чистом, но полу. Зато научилась кое-как призывать дар невербально без долгих прелюдий, не совершенно, нет, но пару раз получалось.

С восходом солнца дар меня и разбудил, опалив нутро и веки жалящими, как укусы пчел, пульсирующими ощущениями. Подорвавшись, осоловело села, прислушиваясь к себе и магии, пытаясь понять, в чём дело. И довольно быстро поняла. Вдоль позвоночника пробежался неприятный холодок.