Книга Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем, страница 21 – Анастасия Максименко

— Добро пожаловать, мистер Фрост, — раздался механический голос ироскандера. — Докладываю. Объект по-прежнему в состоянии анабиоза, кровь объектов AS KAT KOS не пригодна для операции.

Леонардо вздохнул, подошел к саркофагу и открыл люк, придирчиво взглянул на находящуюся в ирро-жидкости женщину с трехмесячным ребенком. Он никому не говорил: ему удалось вытащить из того ада мать Александры и её маленького брата, в телах которых едва теплилась жизнь, он сначала даже не поверил… Вот только чтобы вернуть их к жизни, нужна подходящая кровь, подходящей не имелось, а если вывести из анабиоза без операции, женщина и ребенок умрут через секунду.

Жаль.

…Однако Алекс снова беременна, возможно, кровь будущих малышей подойдет.

Фрост усмехнулся. Александра снова его возненавидит и, возможно, попытается убить, но обнадеживать кого-то он не мог себе позволить, он не исключал, что женщина и маленький ягуар навсегда останутся в анабиозе на шестнадцатом уровне Сейда.

Вера. Всё, что есть всегда у оборотней и людей, и Леонардо Фрост верил: когда-нибудь и эти сердца смогут полноценно биться, обретут счастье и покой.*

(отрывок из эпилога истории братьев Флайм, вставлен для читателей, не читавших историю братьев, для большего понимания контекста)

Сейчас

Алекс поставила перед ним чашку.

— О чём задумался? — спросила с подозрением. — Небось, просчитываешь какую-нибудь очередную гадость по захвату чьей-нибудь жизни.

— Ты права.

Алекс нахмурилась.

— Шутка, — хлебнул из чашки, и от ядреного вкуса его перекосило, с трудом проглотил содержимое рта и буднично сказал: — Ты положила специю.

— Ой, это я машинально.

— Я понял. И перепутала сахар с солью.

— Что, правда? — девушка закрыла рот ладонью, сдерживая смех. — Прости.

— В твоем положении это нормально.

В вишневых глазах сверкнули молнии.

— Всё-то ты знаешь.

— Такая работа. Если не возражаешь, сам поднимусь к братьям.

— Да, без проблем. Это детям? — покосилась на свертки и, получив кивок, проворчала: — Ты их балуешь.

— Я их дед, кому ещё их баловать.

Под притворно рассерженный цык Александры он вышел из-за стола, обращая на девушку пристальное внимание.

— Что у тебя здесь?

— Где?

— В области грудино-ключично-сосцевидной мышцы, дай-ка, — прежде чем Алекс отреагировала, он незаметно выпустил из рукава «заборщик» и, якобы смахивая предмет, сделал прокол в области шеи, затем неуловимо быстро смахнул самозакрывающуюся пробирку обратно в рукав точным движением, и та легко встала в паз-выемку, прикрепленную к перевязи ремней, опоясывающих мужскую руку в районе лучевой кости.

Вишневые глаза широко распахнулись.

— Соринка, — помахал Леонардо малюсенькой палочкой. — Островатая. Не уколол?

— Немного. Дернулась, наверное. Всё в порядке.

— Точно?

— Да! Слушай, ты шел к братьям, вот и иди.

Леонардо вскинул ладони и поспешил улизнуть от раздраженной женщины. Он понимал: беременность, даже у оборотней, — дело непростое.

Снежана

Хинис заглянула ко мне через пару часов, когда я уже полностью разложила вещи, искупалась, вдоволь повалявшись в ароматной ванне, и без зазрения совести переоделась в Льянкино платье – насколько я понимала, оно было домашним, из приятной, не тяжелой, гладкой не мнущейся темно-зеленой ткани с коричневым корсетом на плетеных завязках под грудь. Мне повезло, у нас с ведьмой один размер и примерно схожая комплекция, правда, грудь у меня немножко больше, но не критично, по крайней мере, гм, декольте не топорщилось. Ноги всунула в удобные телесные балетки, свои, хотя и у Ульяны в шкафу обуви имелось несчетное количество, шмотница ещё та наша ведьма, оказывается.