Книга Держите себя в руках, леди! или Ходящая по мирам, страница 37 – Анастасия Максименко

– Нет.

– Да я только к этому миру немного привыкла! – взвыла, схватившись за голову. – Как так-то? Я домой вообще хочу! А не шляться по другим мирам! Зачем мне это вообще? В чем смысл?!

– Смысл очень даже есть. Увы, ничем, кроме справочной информации и стабилизации потоков при переходе, не могу помочь. В свой мир ты вряд ли вернешься. А даже если и так, то вряд ли после всего сможешь жить обычной жизнью.

– Почему?

– Сама вскоре поймешь, – недовольно ответил он. – Ты бы лучше не сидела, а собиралась. Надеюсь, до тебя дошло, что я не шутил.

– Да что мне собирать? Смею напомнить, что в этот мир и тело ты перенес меня без вещей. Даже телефон там остался!

– Я лучше какого-то там телефона, – гордо отозвался Блайд.

– Кто бы сомневался, – буркнула я. – Так, стой! Не пудри мне мозг. Замедлить этот переход как-то можно? Мне срочно нужно узнать хоть какую-то информацию! Я так не могу! Я не готова отправляться в другой мир! Почему ты вообще только сейчас со мной заговорил, а не сразу, как я попала сюда? Что за халатность к своей хозяйке?

Жемчужинка замерла, в воздухе разлилось возмущение, я бы даже сказала – обида, детская такая, что мне, несмотря на всю непростую ситуацию, стало смешно. С интересом уставилась на артефакт, разглядывая переливающееся по камню причудливое переплетение линий.

Почему-то я их ощущала. Могла распознавать. Не знаю, откуда и как, даже и близко не понимала, но знала: я не обманываюсь, не надумываю.

Белые линии – ощущались как осмысление информации. Зеленоватые с мелкими искорками – задумчивость и принятие решений. Розовые – легкое возмущение, интерес. А вот если бы были красные линии, то злость. Агрессия. И степень этих эмоций, мыслительного процесса зависели напрямую от степени выраженности оттенков линий.

Действительно не понимала, откуда я знаю, просто знала и все.

Возможно, артефакт сам даст ответ на этот вопрос. Пока нужно было разобраться хоть немного: почему я, зачем, для чего. Какова цель моих перемещений. Это, на мой взгляд, было важнее.

Пока я, затаив дыхание, разглядывала линии, от нетерпения ерзала попой по одеялу, едва не проделала в нем дырку, Блайд, спустя несколько минут явно придя к решению, засветился ярко-белым.

– В принципе можно, – медленно ответил он. – Но в таком случае переход дастся тебе куда сложней. Тошнота и головная боль покажутся тебе сущей мелочью.

– Согласна, – решительно кивнула, сжав кулаки. Лучше получить ответы сейчас и быть хоть немного подготовленной, чем оставаться в глухом неведении. – Что нужно делать?

Послышался тяжелый вздох.

Обалдело округлила глаза.

– Ты что, дышишь?

Хотя если он в некотором роде испытывает эмоции, то чего удивительного? Но наглая штукенция опровергла мои домыслы, презрительно буркнув:

– Глупости не говори. Смоделировать можно что угодно, это чтобы ты знала, насколько я недоволен происходящим.

Я фыркнула. Надо же, какие мы характерные. По Блайду мигнули ярко-красные линии. Уже понимая, что они означают, на всякий случай прикусила язык. У меня еще будет достаточно времени, чтобы вывести наглого «помощника» из себя.

– Ты все еще хочешь замедлить время перехода или так и будешь сидеть, ресницами хлопать?

– Хочу, конечно.

– Ну, сама напросилась. Я предупреждал.

– Не тяни резину, Блайд, бесишь! Я едва сдерживаюсь, чтобы тебя не покусать.