Книга Держите себя в руках, леди! или Ходящая по мирам, страница 46 – Анастасия Максименко

Все-таки Блайд был прав, хотя еще бы оно было по-другому, от психического состояния много чего зависит. Главное, чтобы я к концу своего путешествия превратилась не в старуху и не совсем в молодуху.

Лучше вообще о таком не думать. Жутковато как-то.

А!

Кстати, о глазах. Темно-синие глаза незнакомца короля еще сутки мне мерещились по всем углам и не только, словно плод моей фантазии, кем, собственно, и был этот мужчина, неустанно за мной наблюдал.

В один момент я даже грешным делом подумала, что плод моего свихнувшегося от болезненных последствий перехода воображения отнюдь не плод, а очень даже реальный и находится в этом мире. И он каким-то образом узнал, кто именно бесцеремонно вторгся в его святая святых и теперь следил за мной, аки кот за маленькой оборзевшей мышкой.

К тому же, не зря «нас», горничных, наняли именно на время прохождения отбора. А тот самый кареглазый Дарри говорил с моим визави именно об отборе невест.

Эх, надежды и мечты. Не оправдались! Разбившись о суровую реальность.

Когда мне не без усилий удалось-таки увидеть его величество Миласа, меня настигло самое страшное разочарование в жизни. Вот без утрирования говорю. Правитель Еринбарга был похож на моего короля как затюканный петух на жар-птицу. В общем, никак. Совсем.

Я так расстроилась, что даже не вякнула, когда заставшая меня за подглядыванием Дия отчитала и со злорадной ухмылкой заявила, что в наказание за возмутительный проступок я иду драить темницу. Одна и без магии.

Надо было видеть ее вытянувшееся лицо, когда я, вместо того чтобы возмутиться, спокойно подобрала свой инструментарий: швабру и ведро, и с гордо выпрямленной спиной потопала куда отправили. На следующий день Дия меня даже не трогала, лишь задумчиво поглядывала, да странно похмыкивала, но длилось это затишье всего лишь сутки.

В последний раз махнув тряпкой по раме, плюхнулась на попу возле идиотского зеркала, подперла кулаком подбородок, тоскливо обводя взглядом покои одной из претенденток на руку, селезенку, мужское достоинство и другие не менее важные органы Миласа Тигивальда.

Эх, вот имя у повелителя ничего такое, а вот он сам… Мама дорогая.

Белокож до ненормальной синевы, худой как палка, дунь – и его снесет, глаза огромные на пол-лица, но какие-то мутные, подрагивающие тонкие обветренные губы, однако внешность удивительно не соответствовала голосу, а точнее – его зычному громогласному басу.

Раздумывая о том о сем, я дошла до туалетной, даже не удивившись тому, что увидела в унитазе. Иногда принцессы вели себя совершенно не как принцессы, опровергая присказку, что принцессы как бы не какают. Ложь и заблуждение! Еще как гадят, даром что высокородные.

– Что ж, Софа, стоит признать: принцессой быть все же приятней, они не драят зеркала и сортиры, по крайней мере, я таких не видела.

Ага, наивно я вот в тот момент думала. Очень наивно.

Закончив, устало привалилась к косяку двери, мрачно оглядывая проделанную работу. Артефакт подозрительно помалкивал, что ему было не свойственно, но я была рада этой маленькой минутке спокойствия.

Эта комната, к счастью, была на сегодня последней, долгий изматывающий день подходил к концу, и совсем скоро я смогу прилечь в хоть немного жесткую, но постельку.

Ура! А там, может, и незнакомец приснится. На радостях я даже покружилась, тихо хихикнув, затем покривлялась своему отражению и удовлетворенно вздохнула.