Онлайн книга «Там, где обитает чудовище…»
|
— Мне так жаль, Расель. Мне очень жаль. Она быстро-быстро закивала и зябко прижалась плотнее, купаясь в тепле его тела. Они долго молчали, смотря на игру необычайно спокойного ветерка со свечой. Безмолвие нарушила горькая усмешка Генеса: — Не случилось у нас с тобой долго и счастливо, как я тебя обещал, моя родная. Женская ладонь легла на мужскую щеку: — Все хорошо, мой славный лорд, все хорошо… — Если бы так, родная, — тяжкий вздох. — Ты должна понимать: мы обязаны закончить это, освободить город и невинных людей от страданий. Я бы хотел для нас отсрочки, с тобою пожить, но… Принцесса покосилась на острый клинок с бурыми пятнышками крови. — А разве мы живы, Аид? Нет. Это не жизнь. Я всё понимаю, — отозвалась она почти свободно. — Тебя понимаю… и принимаю твое обязательство. Только могу я просить тебя, мой не состоявшийся жених, о последнем желании? Мрачный, внутренне напрочь разбитый Аид удивленно кивает, разве он мог отказать? Только если… — Если ты не станешь просить невозможного. — Подари мне эту ночь, Аид-Генес. Всего одну ночь. Ночь, какую у нас отобрали вместе с будущим. Пораженный до глубины души маг ошеломленно молчал, на его лице мелькали сомнения, но вот челюсти плотно сомкнулись, выдавая решимость, и он потянулся к невесте, жаркие пальцы скользнули по обнаженной коже икр, забрались под ночную рубашку, коснувшись трепещущего живота. Поцелуй из мягкого перерос в страстный. Аид медленно опустился на шкуру, увлекая с собой и постанывающую Расель. То была прекрасная ночь, самая лучшая для Аида и единственная для принцессы, а ранним утром, когда две луны начали исчезать, уступая туману и голубой дымке сумрака, Аид осторожно взял заговоренный клинок, повернулся к спящей Расель, впитывая спокойный нежный образ. Дрогнула занесенная с клинком рука и резко вонзилась по самую рукоять ровно в девичье и без того слабо бьющееся, опутанное чернокнижной паутиной сердце. Широко распахнулись фиалковые глаза, находя помертвевшего Аида, и облегченно закатились, тело обмякло под тихий мужской стон. Отбросив клинок, он прижал мертвую любимую к груди, скупые слезы капали по трескающейся на глазах коже, баюкал, что-то бессвязно шепча до тех пор, пока в его руках не остался застарелый пепел праха, и мироздание сотряс животный мужской крик ярости и сокрушимой боли. Вздрогнул патрулирующий неподалеку Алво-Керр, вскинул голову к башне замка, почуяв дурное, он зычно крикнул стражам, махнул рукой, первым ринувшись в сторону парадного входа; откуда-то ему пришло четкое осознание — не успеет, это конец. …Стоя на коленях, Аид твердо обхватил двумя руками рукоять клинка, уверенно шепнули его губы, что слышалось последней волей приговоренного: — Я иду к тебе, моя Расель… Без всякой жалости вошел клинок в пылающее огнем любви и боли сильное сердце, управляемый твердой рукой. С глухим стуком рухнуло мужское тело, зрачки в глазах расширились и резко сузились, застывая стылым серебренным стеклом навсегда. Затрясло и затрещало пространство вынуждая стражей и простой люд с воплями спасаться, хватаясь за все до чего тянулись скрюченные в ужасе руки. Взбугрилась земля, разверзаясь, выпуская из своего чрева серую смертоносную воронку, жадно поглощая потусторонний туман и забирая в недра проклятие. С оглушающем треском просели в землю нижние этажи замка, с душераздирающим грохотом падали наземь барельефы и камни… |