Книга Непокорная попаданка. Снять метку, страница 101 – Мария Минц

Сначала я подумала, что это царапины, но чем больше вглядывалась, тем четче понимала: нет. В том, как они переплетались между собой, была определённая система.

Это же…

— Это рисунок! — ахнула я. Сердце взволнованно забилось.

— Верно, — кивнул Саторро. Он рывком отстранился от меня и поднялся. Я ощутила укол досады, но он не дал мне как следует огорчиться в глубине души. Просто наклонился, взял меня под локоть и поднял с кровати.

От такого движения голова закружилась. Я покачнулась, но упасть мне Рейнард не дал. Придержал за спину, не дав вновь рухнуть на кровать.

Другой рукой опять схватил моё запястье с меткой.

— Впервые вижу такое, — сказал он, беззастенчиво поворачивая мою руку туда-сюда. От его прикосновений по спине галопом неслись мурашки, а сердце колотилось, как бешеное.

А он, кажется, вообще ничего не замечал!

— Какое — такое? — рискнула спросить я. От волнения горло пересохло, и голос получился сиплым.

— Когда что-то проявляется под меткой, — пояснил Саторро, — обычно, когда она проявляется, то крепко впечатывается в кожу, и всё. Никаких других посторонних узоров или надписей рядом. А здесь… я не знаю, как это охарактеризовать.

— Может, просто подождать, пока само пройдёт? — предложила я.

А что? Любимый аргумент любого, перед кем замаячила перспектива тащиться ко врачу!

Однако Саторро упрямо мотнул головой.

— Не отходите от меня далеко, Алина, — распорядился он, — я хочу разобраться, что это за штука. Тем более… — и вдруг он осёкся.

— Тем более? — жадно переспросила я. Сердце вдруг замерло в предвкушении, а я ощутила, что стою на пороге чего-то важного. Словно Рейнард сейчас скажет что-то очень важное.

Или ободряющее…

Но Саторро мне такого удовольствия не доставил.

— Не важно, — бросил он, отпуская меня, — просто будьте неподалёку так, чтобы я в любой момент мог вызвать вас к себе.

Ох, зря он это сказал! В голове тут же закружилась тьма всяких глупостей, и я ожесточенно замотала головой, чтобы избавиться от них.

— Совсем недавно вы упомянули дневник Вивиан, — отрывисто сказал Саторро и словно вновь стал прежним — суровым и неприступным герцогом, — что вам удалось выяснить?

— Ах, да! — вспомнила я, — Секунду!

Выхватила дневник из-под подушки, лихорадочно пролистала в поисках нужного места.

Попутно с неудовольствием заметила, что пальцы у меня дрожат — буквально в такт бешено колотящемуся сердцу.

Нашла!

— Вот, смотрите, — сунула Рейнарду раскрытую книжечку, — ничего странного не замечаете?

Саторро приподнял бровь, но молча вынул дневник сестры из моих рук и бегло пробежал глазами по страницам.

– “Нефелия всегда знает, как приготовить знаменитый варнашарский гуляш. Она приглашает меня к себе в начале зимы — на посиделки. Мы будем готовить каладжики, гадать на картах и веселиться…” и что вам тут не нравится?

“Ещё бы знать, что такое каладжики”, — чуть не брякнула я, но вслух сказала другое:

— А вас всё устраивает? Это же бессмыслица!

Рейнард нахмурился. Его глаза вновь скользнули по строчкам.

— И самом деле… — протянул он, — первая строчка звучит странно.

— Именно! — щёлкнула я пальцами, — Зачем бы Вивиан писать очевидную истину про гуляш? Если Нефелия и впрямь его так хорошо готовит.

Саторро не прекращал хмуриться.

— Ну, предположим, — медленно проговорил он, чётко разделяя слова, — и какой же вы сделали из этого вывод?