Книга Между стенами, страница 78 – Вэнди Джинджелл

— Как вышло, что вы были вдали друг от друга, когда я впервые вас встретила?

— Я отдалился от него, потому что хотел, чтобы у него был шанс сделать что-то независимо от меня, — сказал Зеро. — Он был со мной с тех пор, как я был буквально в утробе матери, и для человека, который говорит, что ни к кому не привязывается, Атилас… особенно предан. Особенно когда дело касается меня.

— Заметила, — сказала я. — Спорим, у тебя тоже были свои собственные причины отдалиться.

У Атиласа всегда было множество причин вопреки тому, что он говорил и делал, и несмотря на факт, что я считала Зеро более прямолинейным, чем Атилас, я была почти уверена, что он пытался как можно чаще убивать двух зайцев одним выстрелом.

— Этот механизм, — сказал он, кивнув в сторону дверцы бельевого шкафа. — Не нов.

— Ага, я в курсе, — сказала я. — Атилас говорил мне… ну он упоминал кого-то, кто раньше помогал людям. Это был ты, да?

— Атилас говорит… слишком много болтает, — сказал Зеро, снимая сначала пиджак, а затем окровавленную рубашку.

— Может быть, с твоей стороны, — ответила я немного кисло. Атилас, возможно, и был не таким молчаливым, как Зеро, вместо этого он был абсолютной непрозрачен. Вы никогда не узнаете, что было важного в том, что сказал Атилас, пока оно позже не вернётся и не тяпнет за задницу. — Ты тоже сам мне об этом рассказывал; я просто предположила, что ты был одним из этих двух парней, которые этим промышляли, — не думала, что Атилас был вторым. И что, на тебя снизошло озарение? Ты решил, что больше не хочешь быть со своей семьёй, и просто начал жить сам по себе?

— Тогда я был молод. И на какое-то время несмотря ни на что, был оптимистичен. Думал, что возможно, смогу выбрать другой путь.

— Походу, тогда ты не парился о своей человечности.

— Когда я был молод, в полном расцвете своих человеческих эмоций, пришла мне в голову идея, что попытки спасти людей были стоящим делом.

— Да ну? И почему передумал? — не хотела показаться резкой, но так уж вышло. — Бывают менее стоящие дела?

— Потому что, что бы я ни делал, как бы упорно мы ни сражались, они умирали.

— Что, прям-таки все?

— Почти все.

А на этот раз я хотела, чтобы мои слова были резкими.

— Что, у вас есть тетрадка, в которой подсчитывается, сколько усилий потребуется затрать, и скольких в результате вы можете фактически спасти?

Зеро на секунду закрыл глаза.

— Я больше не мог так жить. А потом…

— До твоего отца дошло, в чём дело, да?

— А я и не скрывался. Хотел, чтобы он знал, что я не принадлежу ему и что я собирался сделать пойти другим путём. Это… обернулось ошибкой. Человек, который работал со мной, был очень похож на тебя: когда я говорил, что не могу больше заниматься этой работой, он не мог понять. И возможно, я в какой-то момент сошёл с ума, потому что…

-

…Потому что ты остался, — сказала я. — Знаю, он мёртв. Полагаю, твой отец с ним разобрался?

— Да, — коротко ответил он. — И это был конец помощи людям.

— И ты просто подавил эмоции и решил, что больше никогда не станешь помогать людям, потому что это слишком больно.

— Результат и издержки были слишком неравнозн…

— Можешь разок попытаться снова говорить как человек?

Он замолчал, и на какое-то время я увидела на его лице такое выражение, очень близкое к отчаянию. Он перевёл взгляд на меня и сказал: — Я не мог продолжать в том же духе. Это меня бы убило.