Книга Между решениями, страница 15 – Вэнди Джинджелл

Похоже, чай действительно является его ахиллесовой пятой.

— Не выспался прошлой ночью? — спросила я его, наливая остатки холодного чая в маленький чайник для заварки и доливая в его чашку. Это была чепуха: фейри нужно гораздо меньше сна, чем людям. Но даже если бы я и хотела ворошить воспоминания в своей голове и вытаскивать на свет то, что, по-видимому, было похоронено там слишком долго, я также очень этого не хотела — такое положение вещей делало меня шутливой, склонной шутить о вещах, о которых шутить не следовало, и вообще раздражающим человеком, с которым приятно находиться рядом.

— Ничего подобного, Пэт. У меня просто был краткий миг дружеских чувств к моему господину. Возможно, ты тянешь время?

Я пристально посмотрела на него, скрестив ноги под собой.

— Это действительно отстой, что ты так вежливо говоришь правду.

— Я мог бы отплатить тебе тем же и сообщить, что крайне невежливо с твоей стороны так часто говорить правду в грубой форме, но, поскольку я склонен думать, что ты снова тянешь время, возможно, нам следует начать. На этот раз я не буду с тобой мягок.

— Да, — сказала я, у меня пересохло в горле. Я отхлебнула кофе, но это не сильно помогло. — Это то, к чему мы стремимся, не?

— Действительно, — сказал Атилас, ставя свою чашку на стол, несмотря на то что пар поднимался к потолку. Я проследила за этим паром глазами и увидела, как он обвивается вокруг растущей там зелени.

Блин. Как долго папоротники росли на потолке нашего дома? Только сегодня утром, если судить по скорости, с которой они росли, иначе мы бы подавились ими за завтраком.

— С чего нам следует начать? — спросил Атилас, и его голос был таким же лёгким и многогранным, как пар от его чайной чашки. — Твои воспоминания о том, как ты была — как это назвали твои юные друзья-люди? О том, как ты была за границей? — мы уже восстановили. Должны ли мы попытаться выяснить, что происходит вокруг, или нам следует попытаться найти что-то ещё?

— Кажется, есть несколько конкретных вещей, которые я не помню, — сказала я. Например, ночь, когда погибли мои родители. — Но окружающие события становятся действительно ясными каждый раз, когда я вспоминаю что-то конкретное. Как будто все мелочи, которые не имели смысла, — всё то, что я просто заставляла быть нормальным, а не странным, — было легче спрятать под другими мыслями, потому что всё важное, с чем это было связано, исчезло.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь того, чего не знаешь? Это… не особенно полезно, но я полагаю, мы можем попытаться провести допрос примерно так же, как это делал отец Зеро — игнорируя твои собственные вопросы, мы, возможно, получим некоторое представление.

— Что, думаешь, это поможет, если ты спросишь меня о том, о чем хочешь знать? — я оторвала взгляд от папоротников на потолке и подозрительно посмотрела на него. Не так давно у меня было несколько коротких часов, когда я подозревала его в чём-то настолько тёмном и уродливом, что мне не хотелось думать об этом снова — в сговоре с отцом Зеро и в причастности к убийствам, которые Зеро так долго пытался раскрыть, — и пока я не подозревая об этом сейчас, я знала, что всё ещё было очень мудро подозревать его в скрытых мотивах для… ну, всего остального.

— Да, — спокойно ответил он.

Я ещё некоторое время смотрела на него, прежде чем спросить: