Книга Между решениями, страница 51 – Вэнди Джинджелл

— Для меня там никогда не было безопасно, — сказала я ему. — Я начинаю понимать это сейчас, когда ко мне возвращаются некоторые воспоминания.

Джин Ён не ответил, но, хотя он засунул одну руку в карман и снова угрюмо отвернулся, он не отпустил мою толстовку.

— Ладно, — сказала я, опускаясь обратно на пол. — Я пойду днём, когда на улицах полно народу и люди стоят в очередях. Доволен?

Джин Ён издал какой-то звук ын, который едва не вырвался у него из горла, и сунул другую руку в карман. Я никогда раньше не слышала, чтобы он употреблял это слово, но по тому, как я его перевела, стало ясно, что оно означает «да». Это было самое мягкое «да», которое я когда-либо от него слышала.

Должно быть, я стояла, глядя на него снизу вверх, всего на долю секунды дольше, чем нужно, потому что он повернулся ко мне, вынув руки из карманов, и шагнул ко мне. На одну застывшую секунду я подумала, что он действительно собирается снова попытаться поцеловать меня. Я бы отодвинулась, если бы могла, но я просто стояла там, пока он наклонялся, а потом обошёл меня, чтобы закрыть окно.

Я смотрела на его грудь, которая была всего в двух сантиметрах от моего носа, затаив дыхание, прежде чем резко сказать:

— Прекрати!

Джин Ён посмотрел на меня сверху вниз, вопросительно приподняв бровь, и я заметила, как по его лицу на мгновение промелькнуло удивление. Он положил ладонь мне на плечо и мягко отодвинул меня в сторону, а затем закончил закрывать окно.

— Myan, — сказал он; это была ещё одна более мягкая, менее оборонительная форма слова, которую он обычно использовал, чтобы извиниться, если Джин Ён когда-либо извинялся за что-то. — Ты чувствуешь дистанцию от меня, но я не чувствую дистанции от тебя. Я забыл. Я проведу границу.

— Блин, будь паинькой, — сердито сказала я. Мне не понравилось иметь дело с этой обезоруживающей версией Джин Ёна: это было похоже на общение с Джин Ёном без обуви — опасным, когда меньше всего этого ожидаешь. — Я иду спать. Не садись сюда, я не хочу вдыхать вонь твоего одеколона.

***

Когда на следующий день мы добрались до набережной, Туату уже ждал нас у шоколадной лавки. Как и Эзри, которую Эбигейл, должно быть, послала разведать местность, чтобы убедиться, что там безопасно, прежде чем все мы встретимся. Наверное, это было хорошо, потому что Эзри не спускала глаз с детектива, а он не менее внимательно следил за ней. Паломена тоже была там и с удивлением наблюдала за всеми.

— Узнаёшь старых друзей? — спросила я Туату, ухмыляясь.

Он немного вздрогнул, потом сказал:

— Парень показался мне знакомым. Я просто подумал, что мне придётся приглядывать за ней за кражу в магазине или порчу имущества, но теперь, когда я начинаю думать об этом, она примерно такого же роста, как тот парень, который пытался ударить меня по затылку крикетной битой.

— Хорошо, но нам не сказали, хотела ли она, чтобы ты был жив или мёртв, — сказала Эзри, подходя к нам. — Так что формально это не моя вина.

Туату бросил на неё взгляд, в котором было больше неприязни, чем страха, и сказал:

— Ударить человека по голове крикетной битой — это то, за что ты должна нести личную ответственность.

— Это наш офицер полиции, — сказала я Эзри, и, должно быть, в моём голосе прозвучала нотка холода, потому что она замерла всего на секунду, прежде чем её обычное «ударь меня и посмотри, не всё ли мне равно» снова взяло верх.