Книга Между королями, страница 137 – Вэнди Джинджелл

Постойте.

Пальцы. Уши. Пальцы ног. Эзри сказала, что то, что у неё отрезали палец, было сделано ради благого дела. Отголоски, которые я слышала в закрытой сети Маразула через значок, который всё ещё был у меня, — эти отголоски, как я думала, были отголосками того дня, когда погибли мои друзья, но они не совсем соответствовали воспоминаниям, которые я видела в сознании Атиласа о том дне.

Дата…

Я судорожно вздохнула, потому что наконец-то поняла то воспоминание, которое я просмотрела, когда Атилас отправился в штаб-квартиру людей.

Он не думал о моей смерти с каким-либо чувством волнения или интереса, потому что этого ещё не произошло. Он ещё не покушался на меня. Воспоминание о его встрече с человеческой группой, которое я видела, было за несколько дней до того, как он предпринял свою тщательно рассчитанную и заведомо неудачную попытку убить меня. Он отправился туда, чтобы убить их, а вместо этого его убедили оставить их в живых, пообещав, что они будут вне поля зрения и вне досягаемости любого, кто, возможно, захочет увидеть их мёртвыми или использовать против меня.

Он, должно быть, точно знал, что я задумала, и знал, что я оставлю это воспоминание точно в нужное время, если не раньше. Он был рад ненадолго погрузиться в свои воспоминания, если это означало, что я увижу достаточно, чтобы разгадать все части его плана. Хотя он и смирился со смертью, он не мог перестать пытаться оправдаться передо мной.

Это означало, подумала я, одновременно и с жаром, и с холодом, что мои друзья почти наверняка всё ещё живы. Никто лучше меня не знал, что Маразул был едва ли не единственным человеком, который мог осуществить передачу, о которой, вероятно, говорилось в сообщении, — теперь я была убеждена, что сообщение пришло от Блэкпойнта. Блэкпойнт, вероятно, был единственным человеком, который когда-либо запрограммировал себя в компьютерную игру. Если я сложу вместе этих двух созданий, Маразула и Блэкпойнта, я получу ответ, который заставит слабую надежду вспыхнуть в моей груди.

Вдвоём они определённо могли бы придумать способ не только безопасно осуществить передачу людей из мира людей, но и спрятать их где-нибудь в безопасном месте — и Атилас был единственным, кто смог бы придумать, как сделать так, чтобы всё выглядело так, будто они все умерли.

Множество мелких, казалось бы, несвязанных между собой вещей внезапно обрели смысл.

Всё то новое оборудование, которое, как я увидела, которое люди устанавливали в недрах своей штаб-квартиры.

Отсутствующие уши, пальцы на руках и ногах — кривые шутки о том, что части тела не отрастают снова, — не могло быть, чтобы это не сходилось в точности и только в одном.

Я отправила сообщение Блэкпойнту как раз перед тем, как это произошло. Я предупреждала его, что жизнь становится опасной, и что, если он хочет, чтобы люди были в безопасности, ему, вероятно, следует что-то предпринять. Я думала, что он проигнорировал меня — или что он просто опоздал что-либо предпринять.

Что, если он не опоздал? Что, если он и люди придумали что-то с Маразулом, что было бы настолько новым и опасным, что никто другой — даже запредельные — ещё не знал об этом? Что, если Атилас, уставший от смертей и разрушений и желающий устроить как можно больший беспорядок, согласился оставить людей в живых?