Книга Между друзьями, страница 41 – Вэнди Джинджелл

— Они уже потеряны, — сказал я. Я не хотел объяснять этому большеглазому человеку, что, как только мы сбежим из кафе, каждый из этих людей будет полностью потерян для мира людей. Единственное, что не давало музыке полностью завладеть нами, — это последние нити защитного заклинания, которые слишком поздно осознали опасность, исходящую от этой несущей нагрузку магии. К сожалению, теперь они тоже удерживали нас в кафе. Я мог бы снять заклинание, которое изначально не давало Пэт уйти, но защитные заклинания, как правило, основаны на том, что после того, как случилось худшее, сдерживание является единственной безопасной процедурой. Я уже мог видеть его слои вокруг кафе, теперь, когда оно распознало чужеродную, опасную магию, которая окутывала его самого; оно притягивало к себе, усиливая свою власть над кафе.

Глядя на выжидающее лицо Пэт, я неохотно сказал:

— Чтобы сбежать — если мы сможем сбежать — нам придётся полностью разрушить защитное заклинание. Никто не сможет выбраться, и маловероятно, что кто-то выживет. Заклинание порабощения, содержащееся в музыке, обратится вовнутрь за энергией, истощая людей, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии.

— На мне оно не сработает, — сказала Пэт. Она взяла со стойки две баночки с фисташками и принесла их обратно к нашему столу. — Съешь и хорошенько подумай над этим. Если эта штука собирается замкнуться сама на себя, как чёрная дыра, тебе лучше найти нам другой выход. Для всех нас.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но Пэт не дала мне и шанса.

Она спросила:

— Не показалось ли тебе, что они ждали, пока я войду сюда, чтобы закрыть выход?

Настала моя очередь моргнуть, а затем задуматься. Выбор времени был, по меньшей мере, случайным. Пэт была слишком частым гостем, чтобы остаться незамеченной. Наконец, я ответил:

— Возможно, и так.

Пэт ухмыльнулась.

— Вот же тупицы, не?

Если я что-то и думал о гоблинах, которые управляли клубом под, то уж точно не то, что были тупыми. Но я не мог избавиться от чувства неловкости, потому что мне вдруг пришло в голову, что, несмотря на то что я был заперт в кафе с пятнадцатью или около того заколдованными людьми, Пэт ни разу не проявила никаких признаков паники — и, если уж на то пошло, не поддалась тем же чарам.

Я втянул воздух через нос, оторвав пальцы от клавиатуры, и повернулся на стуле лицом к ней.

— Кто ты? На самом деле?

— Я уже говорила, — сказала она. — Я питомец.

— Я думал, ты имела в виду, что тебя зовут Пет.

Она пожала плечами.

— Так они меня называют.

— Почему ты сказала, что они тупые? Гоблины?

— Ну, из-за того, что они заманили тебя в ловушку, не пытаясь как следует обездвижить, — любезно ответила Пэт. — Но в основном из-за того, что пытались заманить в ловушку меня, когда они должны были знать, чей я питомец.

— Кто… чей ты питомец?

— Ну, — сказала Пэт, задрав подбородок в сторону окна, — для начала, его.

Я проследил за её взглядом и невольно зашипел, отпрянув в своём инвалидном кресле. Там был человек, его идеально отутюженные брюки и безупречно белый джемпер резко выделялись на фоне грязной стены общаги через дорогу позади него. Он мог быть корейцем или японцем, я не был до конца уверен, кем именно, но в одном я был абсолютно уверен.

Он был вампиром. В отличие от людей, которых мне всегда трудно отличить друг от друга, Запредельные очень сильно отличаются друг от друга.