Книга (не) Моя Жена, страница 7 – Елена Байм

— Зеркало. — прошептала я, с трудом ворочая языком. Во рту все пересохло.

— Держи, золотце. — и в мои руки вставили небольшой предмет.

Я открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд. Хотя поверхность была шероховатая с бликами, я узнала ЕЕ. На меня смотрела молодая грустная незнакомка из моих тягостных снов.

На вид ей было лет восемнадцать, не больше, уже не подросток, но еще не женщина с оформившимися формами. Густые длинные волосы красивыми локонами разметались по плечам. Большие глаза, слегка вздернутый нос, пухлые губы, все в ней выглядело милым и невинным.

Только вот взгляд был другой, не из снов, мой — опытной тридцатилетней женщины, военного волонтера, повидавшей за последний год много чужой боли, несбывшихся надежд, смертей.

Понимая, что старая женщина права, я приподнялась, откинулась на заботливо подставленные подушки и позволила себя покормить. Это был горячий суп, очень похожий на куриный бульон.

— Сколько я спала? — хриплым голосом уточнила я.

— Третьи сутки пошли.

Так, значит у меня в запасе осталось пять дней. Нужен план, четкий план, как действовать дальше, чтобы все успеть до приезда бессердечного убийцы.

После бульона мне стало значительно легче. Слабость отошла на второй план, осталась тянущая тягучая боль в затылке.

Почувствовав облегчение, я попыталась встать. Разлеживаться времени не было. Берта заботливо держала меня под руки, когда я делала первые шаги в новом для меня мире.

Не менее полчаса понадобилось, чтобы я обрела равновесие и могла сама держать свое тело. Ощущение, что попала в шторм и меня укачало.

Подавив подступившую тошноту, я сделала шаг вперед. Получилось!

Воодушевленная прогрессом, я попросила накинуть шаль на мою ночную сорочку и, придерживаясь за стены, пошла к двери. Сил надеть платье с рюшами не было.

Да и бояться сейчас некого. Озабоченный герцог уехал, а в доме остались лишь слуги да немощный муж.

Вспомнив о муже, я остановилась.

Адель страдала, безусловно, но как же мучался ее муж, слыша все, что происходит дома и не в силах помочь жене. То, что он слышал и понимал, было видно по его боли в глазах.

— Где спальня моего мужа? — охрипшим голосом спросила я, облизывая губы и принимая правила новой жизни.

Берта очень удивилась моему вопросу. Но вида постаралась не подать.

— В соседнем крыле, в конце. — ответила она.

— Прошу. Помоги мне дойти к нему, пожалуйста. — попросила я, не отводя глаз от лица Берты.

Старушка заохала, но подхватила меня за руку и повела:

— Ироды они, оба. Испоганили жизнь моей нежной девочке. — бормотала она, пока мы шли по коридору.

С большим трудом я все-таки добралась до двери. Дрожа от волнения, осторожно толкнула ее внутрь, и застыла на месте, пытаясь унять громко стучащее сердце, словно норовящее выпрыгнуть наружу.

На резной кровати, на алых простынях лежал он — муж Адели, я сразу его узнала. Сделав шаг вперед, я замерла, понимая, что не знаю, что ему сказать.

— Трусиха. — прошептала под нос, чтобы никто не услышал. — Тебе тяжело, но ты жива, у тебя есть Берта, а у этого страдальца нет никого…

Я тряхнула головой, отчего длинные волосы разметались по плечам, и сделала шаг вперед, потом еще один.

Ксавьер лежал на спине, не двигаясь, а его черные выразительные глаза смотрели прямо на меня, проникая в самую душу. В них я видела непонимание, удивление, сострадание.