Книга Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти, страница 145 – Алекс Найт

— Не в везении дело, а в силе твоего сосуда. Его будет достаточно, чтобы вернуть Вивиан к жизни.

Коридор завершился, и мужчина вошёл в просторную комнату без мебели. По пустому помещению разнеслись звуки шагов. Я покрутила головой, пытаясь понять, где мы находимся. Место мне не было знакомо. Таких особняков десятки только вокруг столицы. Многие аристократические семьи обеднели или лишились имущества, когда пошли против королевы. Судя по блеску лака, высоким окнам и лепнине на стенах, в комнате раньше проводились приёмы и балы, но теперь помещение пребывало в упадке. Пол украшала сложнейшая алхимическая схема из мною виденных, по граням знаков-усилителей располагались накопители в виде стеклянных колб.

— Ты сумасшедший, — выдохнула я. — Но зачем? Почему именно мама? Она что-то знала? Владела важной информацией?

Мужчина не ответил, прошёл в центр зала и положил меня на пол.

— Зачем? — повторила я упрямо, требовательно глядя в его глаза.

— Ты так похожа на мать, — он потянулся ко мне и внезапно нежно погладил меня по щеке.

Прикосновение показалось столь знакомым, что прострелило мысли вспышкой озарения. Только один человек так гладил меня. Тот, кого я считала вторым отцом.

— Эдгар? — пролепетала в неверии, и он тут же отдёрнул руку. — Это ведь вы? Не отрицайте!

— Хорошо, не буду, — хмыкнул он, поднимаясь с пола.

— Зачем? Для чего это? — я приподняла голову, задёргалась, но мышцы лишь отдавались тянущей болью.

Мне бы не удалось освободиться даже с ножом в руке. Конечности затекли и не слушались.

— Ты слишком прагматична, чтобы понять.

— Вы собираетесь убить меня! Чтобы вернуть мою маму… — я задохнулась, вдруг поняв причины. — Вы ведь любили её… Любили мою маму, но безответно.

— Да, любил, — ответил он горько. — Любил, но у меня забрали даже возможность любоваться ею издали.

— Вы сошли с ума! — я вновь беспомощно завозилась на полу. — Даже если выйдет, она не простит и не примет моё убийство.

— Именно поэтому я прячу лицо. Она не узнает, кто убил тебя.

— Она потеряла любимого, узнает, что лишилась и дочери. Думаете, она захочет жить?

— Захочет. У неё ещё есть сын. Наш общий ребёнок.

— Что? Вы про ребёнка, которого она родила в плену? Вы! — я задохнулась от ужасающей догадки. — Это вы её похитили и держали в плену!

— Я не мог отдать её другому, — прошептал он болезненно, отступая прочь.

— Вы… Вы чудовище! — заорала я во всю силу лёгких. — Безумец! Ненормальный! Это не любовь! Так не любят! Любимым не причиняют боль! Любимых берегут! Их не похищают и не насилуют!

— Да что ты знаешь о любви? — разгневанно оборвал он меня и присел возле знака-активатора у распахнутых двойных дверей, ведущих в коридор.

— Больше вашего! — прорычала я, прекращая бессмысленные попытки освободиться.

А ведь это конец. Я больше не увижу близких и друзей. Не смогу спасти Санду и Вирджила, не сумею защитить Мину от принца Рауна, не поем тортик с Марко, не встречусь с тётей, не наору на Эрика.

«Люблю тебя, Кэсси Сэнд», — пронеслось в мыслях его задорное признание.

И ведь я тоже полюбила. Совершенно неподходящего мне, раздражающего, слишком жизнерадостного и самоуверенно Эрика Вегу. И хоть злюсь на него за работу с Александреску, но не могу не скучать. А теперь и не сумею рассказать ему об этом.

Эдгар положил руки на знак, и грани схемы начали постепенно зажигаться. Накопители вспыхнули светом.