Книга Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти, страница 146 – Алекс Найт

— Не делайте этого! — взмолилась я, обращая к нему отчаянный взгляд. — Как вы можете⁈ Это же убийство!

Не хотела умирать, а он, в конце концов, всегда был мне отцом и другом. Потому ситуация ранила вдвойне болезненнее.

— Прости Кэссиди, — король отступил в темноту коридора.

А схема набирала силу, подпитываясь накопителями. Поднимался ветер, воздух накалялся и трещал электричеством. Моё время утекало, а я ни на что не могла повлиять. Была так же беспомощна, как в день убийства родителей. Годы тренировок, работы над собой, изучения всех граней алхимической науки — всё напрасно.

И вот загорелись линии знака подо мной. В этот же миг тело будто пронзило сотней пик. Я выгнулась в спине, крича от боли, и замолкла, когда сосуд опустошился за миг, вливая свою мощь в ритуал. Силы покинули тело. Меня выбросило за грань реальности. Я умерла.

/Кэссиди Сэнфордэску/

Время будто остановилось. Я перестала ощущать пространство вокруг, движение воздуха и собственное тело. Для алхимика, способного за секунды разобрать состав любого вещества, это было подобно полной слепоте. Даже зрение не помогало, потому что мир вокруг пребывал в постоянном движении. Я то видела знакомые помещения и пейзажи, то зависала в кромешной тьме, то оказывалась в неведомых и жутких местах. Но калейдоскоп странных перемещений вскоре остановился, и меня перенесло… в лабораторию отца.

— О нет… — выдохнула я, со страхом оглядываясь.

После смерти родителей возвращалась в особняк лишь несколько раз, и то уже во взрослом возрасте. А в этой пугающей нереальности боялась столкнуться с картинками кровавого прошлого и со своей потерей. Однако мир вокруг оставался неизменным.

Осмелев, я прошла к рабочему столу, где лежал не до конца собранный механизм моей музыкальной шкатулки. Тогда она сломалась, и папа, пообещав отдохнуть от работы, занялся ею. Он так и не собрал механизм, я сама починила свою шкатулку, она до сих пор со мной, хранит в себе милые безделушки из детства. А мелодию я не включаю, слишком грустно и больно.

Пальцы скользнули по лежащим на столешнице шестерёнкам, но те даже не пошевелились. Я не смогла ощутить шероховатости железа, как и его запаха. Видимо, окружающее было моим застывшим воспоминанием.

— Вивиан… Ищи Вивиан, — эхом раздался голос Эдгара, и я поняла, что почти забыла причины появления в этом странном мире.

Меня же убили, чтобы воскресить маму… Я умерла. Не думала, что такой важный для живого человека факт столь легко стирается из памяти умершего. Наверное, это даже хорошо. Боль и разочарования позади, а впереди блаженное беспамятство.

— Мама, ты здесь? — позвала я, двинувшись прочь из мастерской.

Стоило пересечь дверной проём, как реальность подёрнулась рябью. Опустив голову, я увидела лужу крови под ногами. У лестницы разлилось другое алое пятно. Здесь умерли родители. Но куда исчезли тела?

— Мама⁈ Папа⁈ — крикнула в пустоту и присела на колено.

Как только пальцы коснулись крови на полу, перед глазами заплясали странные картинки. Я видела жизнь незнакомого мальчика, его рождение, детство, взросление. Он улыбался, радовался, познавал мир.

— Папа… — догадалась я, отдёргивая руку.

Сердце кольнуло в тоске, но это чувство быстро растворилось. Загранье не допускало боли.

— Вивиан! Где Вивиан⁈ — прокричал Эдгар.