Книга Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти, страница 194 – Алекс Найт

— Нельзя что-то получить, не отдав взамен нечто равноценное…

— Закон алхимии?

— Не только… но и жизни, — покачала головой я. — Выходит, что ваше счастье с любимыми должно достаться вам ценой моего счастья. Почему я должна платить по вашим счетам?

— А я почему? Почему я должна была умереть, обрести счастье любви, чтобы снова лишиться всего? Нет, твоя алхимия справедлива, а жизнь — нет.

— Согласна, — горький смешок сорвался с моих уст.

— Почему ты, говоришь? Потому что, видимо, только ты и можешь. Пожертвовать собой, забыть о себе, дать возможность быть счастливыми другим. Как ты собиралась спасти своего Эрика, отказавшись от самой себя, когда перед тобой лежали готовые жертвы. Я бы, наверное, не смогла. Поэтому прошу тебя о помощи. Ты ведь можешь нас понять.

— Понять… вполне… Но я бы не влюбилась и не страдала сейчас, если бы не ваше участие. А Эрик и вовсе ни при чём. Вы втянули его в эту историю.

— И ты бы отказалась от него? Зная, как всё будет?

— Да, отказалась бы, чтобы он был счастлив, — кивнула я, подняв взгляд к сияющему на голубом небе солнцу.

Неужели всему придёт конец? Сегодня? Всем? Эрику тоже?

— Ты видела Конрада. Я люблю его больше жизни. В Традане остался наш сын. Я не смогла пообещать ему, что вернусь. Как и не смогла пообещать, что смогу уговорить вернуться его отца, — хорошо поставленный голос Джианны дрогнул на этих словах. — Его зовут Вильгельм. Не знаю почему, Валери просила показать тебе его…

Она вытянула из кармана куртки миниатюру с изображением темноволосого мальчика с синими глазами. И я задохнулась. Сердце сбилось с ритма. Я узнавала его, узнавала этого мальчика, ведь видела его за гранью. Отец переродился в него. В Вильгельма. Сына Джианны.

— Он… — протянув дрожащие пальцы к миниатюре, я отдёрнула их и зажмурилась. Из глаз полились слёзы. — Валери… ненавижу её…

— Вряд ли её это трогает, но ты не одинока, — хмыкнула Джианна.

Пошатываясь, я прошла вперёд. И шла, пока длинный подол не начали цеплять разросшиеся кусты. Сражаться с ними не было сил. Сил не было ни на что. Меня толкнуло к точке невозможности держать эмоции в себе. Дрожь прошила тело. Я сжалась и рухнула на колени. Неистовый смерч жгучей обиды, дурманящей ярости и давящей безысходности режущей волной прорвался через грудь и вылетел криком в пустоту. И, отзываясь на мою силу, тучи заволокли небо. Грянул гром. С неба полились потоки дождя, скрывая от чужих взглядов мои слёзы.

Время растягивалось солёной рекой жизни, протекающей перед рябящим взором. Я вспоминала прошлое: своё беззаботное детство, родителей, весёлые годы в академии, вечные стычки с Эриком, выпускной, ощущение широты возможностей передо мной и крах всего со смертью родителей. Мне не хотелось жить, хоть что-то делать, о чём-то вновь мечтать, но через созданные мной стены сумели пробиться близкие. Сначала Минария, потом Марко, вдруг подставивший плечо. И тогда во мне проснулась злость на жизненную несправедливость. Я возжелала силы и мести.

Именно в тот момент в мою жизнь вошли Флорентина и Александреску, перестав быть просто далёкими политическими фигурами, а обратившись направляющими. Они подсказали, куда применить знания, не высмеяли странное для аристократки направление, поддержали, пресекли свои порывы. На пути обретения силы и поисков мести я собирала себя заново по осколкам, училась вновь, менялась, обретала новых друзей, теряла, боролась. Я вновь начала жить. И однажды месть перестала быть целью. Моё существование стало полноценным, а мысли уравновесились. Не хватало только свободы выбора, а по факту — лишь любви.