Книга Мне тебя навязали, страница 42 – Лариса Петровичева

В стороне проплыла тень, и Рейвенар узнал свою навязанную жену. Адемин стояла в дверях и смотрела на него… он не понял ее взгляда. В нем было сочувствие – только чудовище будет радоваться, когда на враге живого места нет от ожогов, а вендианская принцесса-бастард не была чудовищем.

И в то же время Рейвенар чувствовал ее спокойное удовлетворение.

“Ты получил по заслугам, и я рада это видеть”, – прочел он в ее глазах.

Неудивительно. Их семейная жизнь началась так, что девушке трудно испытывать к нему теплые чувства.

С другой стороны, у кого она начинается иначе? Благородных девиц растят, как цветочки в оранжереях. Они понятия не имеют о плотской стороне брака – помнится, Софи тоже вылетела из супружеской спальни с воплями, крича на весь дворец, что муж решил ее заколоть. А теперь ее от мужа палкой не отгонишь, вошла во вкус.

– Почему не помогла Эрику? – спросил Рейвенар. Голос прозвучал хрипло и жалко – так умирающий дракон мог стенать из глубин своей пещеры.

– Потому что ты идиот, – припечатала Адемин. – Хочешь показать отцу, как мы соединены? Как можем творить чары вместе?

Да, что-то подобное ее душа говорила, когда Рейвенар сумел дотянуться до нее из карцера. И да, Адемин была права, и он признавал ее правоту.

Морган и так давно знает об облаке Харамин. Пока еще это можно выдать за случайность. За установленную Рейвенаром защиту.

Пока еще.

– Ты хотела, чтобы я себя сжег, – сказал он. Адемин сделала осторожный шаг ближе – ее глаза впились в его ожоги, и Рейвенар заметил припудренную темную полосу на щеке жены.

Ее тоже обожгло, когда она была там, в карцере.

“Мы соединены намного сильнее, чем я думал”, – мысленно усмехнулся Рейвенар.

– Хотела, – призналась Адемин, и было видно, что правда причиняет ей боль. Она была доброй девушкой, которая никому не желала зла – но вот Рейвенар совсем другое дело.

И все же она не наслаждалась его мучениями.

– Там мазь на столе, – произнес он. – Помоги, пожалуйста, я сам не достану.

Лицо девушки дрогнуло, словно Рейвенар ее ударил – или потому, что она вдруг решила что-то важное для себя. Что-то такое, чего никогда не приняла бы раньше.

– Я твоя вещь, – ответила Адемин. – Но я не твоя прислуга. Справляйся сам.

С прислугой она попала в точку: после того, как Рейвенара вынимали из карцера, Морган запрещал к нему приближаться. Вся прислуга сейчас получила неожиданный свободный вечер.

Рейвенар негромко рассмеялся. Неосторожно шевельнулся, и тело пронзило болью.

Ожоги, полученнные в белой комнате, всегда были безжалостны. Он уже успел привыкнуть к боли, он давно не боялся ее, но слова Адемин сейчас заставили что-то натянуться и зазвенеть в душе.

– Нравится смотреть, как я мучаюсь? – поинтересовался Рейвенар, надеясь, что говорит со светской небрежностью, а не с жалкими интонациями полутрупа.

Адемин пожала плечами.

– Нет.

– Господь велит помогать врагам своим, – напомнил Рейвенар. В душе сейчас не было ни единого сверкающего ручейка – вся его магия, вся его сила провалилась во тьму и пустоту, оставив лишь боль, что въедалась в плоть.

– Ты мне не враг, – ответила Адемин. – Но я тебе не помогу. Доброй ночи, Рейвенар.

И она развернулась, вышла и закрыла за собой дверь. Некоторое время было тихо – потом Рейвенар услышал скрип дивана.

“Это только моя вина”, – напомнил он себе. Стиснул зубы, перевернулся на простыне, схватил банку с мазью и потянул к себе – пальцы разжались, банка выпала, и в груди Рейвенара что-то оборвалось.