Книга Мне тебя навязали, страница 46 – Лариса Петровичева

– В конце концов, ему надо кое-что понять, – сказала Адемин, когда служанка принесла другое платье. – Что у людей бывают чувства. Что не все можно исправить красивым платьем.

– Оно не просто красивое, – откликнулась Динграсс, аккуратно складывая платье вышивкой вверх. Опалы таинственно мерцали, словно хранили очень важный секрет и не хотели его раскрывать. – Оно бесценное. Таких опалов больше нет, осталась, считай, крошка.

– Сколько оно может стоить, это платье? – поинтересовалась Адемин. Динграсс издала короткий нервный смешок.

– Уж никак не меньше ста тысяч крон!

Адемин захотелось присвистнуть от удивления, как иногда, очень редко, позволяли себе служанки, думая, что никто их не видит.

– Отлично, – ответила она. – Платье подарили мне, оно мое. А я отдам его на нужды сирот и бедняков столицы. Им все это важнее.

Служанка, которая застегивала крючки на ее платье, посмотрела на Адемин так, словно та была ангелом, сошедшим с небес. Это удивление и преклонение, этот почти религиозный восторг были так глубоки и искренни, что Адемин невольно смутилась.

– Так еще никто не делал, – проговорила Динграсс с той же потрясенной интонацией.

– Теперь я делаю. Пусть мой муж превращает меня за это в новый куст, – бросила Адемин, поправила поясок и улыбнулась: – Что ж, кажется, нам с тобой пора вышивать!

***

– Так и сказала?

Слугу звали Джеймс, он был рядом с Рейвенаром уже десять лет и почти перестал бояться своего господина – но сейчас Рейвенар видел, как нервно подрагивают его руки.

– Да, ваше высочество. Хольц и Гессемин уже выкупили платье и отправили чек в приют Кавальди. Там крыша течет, они писали несколько раз и в министерства, и королю, ну да толку…

Рейвенар аккуратно подцепил мазь из банки и нанес ее на щеку – кожа там начинала ныть, даже обезболивающее заклинание не срабатывало. Так было всегда после карцера – он с трудом приходил в себя, путался в чарах и голова плыла, словно после знатной попойки.

А сейчас все было по-другому. Да, ожоги не заживали до конца, напоминая Рейвенару о себе колющей резкой болью, да, не все чары ему поддавались – но он чувствовал себя намного бодрее. У него даже хватило сил, чтобы встать с кровати и заказать подарок для Адемин.

Что дарят девушке, которая в родном доме ходила практически в лохмотьях? Красивое платье. Девушки любят наряжаться и прихорашиваться, а уж редчайшие опалы, которые стоили безумных денег, расположили бы к себе любое сердце.

Рейвенар ловил себя на мысли, что пытается попросить прощения. Вот таким примитивным способом пытается.

Он понимал, что надо было вести себя иначе с самого начала. В конце концов, о своих вещах надо заботиться, а не забивать гвозди микроскопом. Да и люди не вещи, Нола всегда об этом говорила – вот только Морган старательно вбивал в Рейвенара совсем другое.

Ты моя вещь, мое оружие – я буду пользоваться тобой так, как сочту нужным. Могу вообще сломать тебя и выбросить – всегда помни об этом.

И вот Рейвенар решил не ломать, а заботиться – и его подарок отправили городской бедноте. Они теперь будут прославлять добрую принцессу, словно ангела небесного – платье стоило двести пятьдесят тысяч крон, за эти деньги можно было бы купить два особняка на центральных улицах!

Ладно, что уж теперь пылить, дело сделано. Адемин поступила правильно – так она сразу выделится из остальных венценосных красавиц. Ее поступок оценят во всех слоях общества: кто-то сочтет ее дурочкой, а кто-то начнет молиться за ее здоровье.