Книга Сын вожака стаи, страница 17 – Алисия Небесная

— Вы бы убили детёныша, — говорю медленно, мои слова режут воздух. — А потом посмели бы… поразвлечься с моей волчицей.

Мой голос становится ниже, резче. Каждый звук насыщен яростью, которая нарастает, как волна, готовая обрушиться на них.

— Мы… мы не знали, — наконец выдавливает. — Мы думали, она одна…

— Одна? — перебиваю, не давая ему закончить. — Запах волчонка, вы, идиоты, не учуяли? — рычу, слова срываются с губ.

Но говорить с ними — пустая трата времени. Их глаза затуманены, движения заторможенные. Под кайфом. Эти двое даже не осознают, насколько глубоко вляпались. Волк внутри рвётся к наказанию. К правосудию. Они заслуживают строгого урока, чтобы ни один из них не посмел повторить такую глупость.

Но мои мысли обрываются, когда дверь приоткрывается, и появляется глава охраны. Его лицо насторожено.

— Шеф, там девушка с волчонком. Она ждёт вас.

Амели.

Моё тело напрягается, ярость на мгновение стихает, уступая место новому чувству — напряжению, которое растёт внутри, как стальная пружина.

— Не вовремя, — шепчу сквозь зубы, — Пусти ее.

Бросаю последний взгляд на этих двоих. Их бледные, перепуганные лица ничего не значат для меня сейчас. Волчица с детёнышем важнее. Намного важнее.

Взгляд цепляется за неё сразу, как только она появляется в поле зрения. Её движения быстрые, но она явно пытается держаться. Напряжение в её теле говорит громче слов.

— Парни, уберите, — мой голос звучит жёстко, но я даже не смотрю в их сторону. Они знают, что делать, и без слов.

— Тебе не нужно быть здесь, — произношу резко, шагнув ближе. Мой взгляд устремлён на неё, но затем опускается на волчонка. Скулёж, дрожь, его маленький нос, который пытается улавливать воздух, — всё это бьёт по моим инстинктам.

— Что случилось? — голос звучит иначе. Я сам это замечаю. Тревога просачивается сквозь слова, хотя я стараюсь держать её под контролем.

— Он не может обратиться, — отвечает она, её голос дрожит. Я вижу, как её глаза блестят от слёз, но она пытается держаться.

Идём по коридору к номеру. Каждый шаг звучит глухо, будто отдаётся эхом не только в пространстве, но и в моих мыслях. Сын в моих руках постепенно перестаёт дрожать. Оборот должен был произойти естественно, легко, как это всегда бывает у щенков. Но что-то пошло не так.

Это не просто физическая слабость. Здесь что-то глубже. Что-то, что идёт изнутри. Мой волк это чувствует. Инстинкты кричат мне, что причина не только в ребёнке, а в том, что его стая разорвана.

Я бросаю взгляд на Амели. Идёт рядом, плечи опущены, взгляд устремлён в пол. Её волчица на пределе. Это видно по напряжённым движениям, по тому, как она постоянно переводит взгляд на ребенка. Она вымотана. И я понимаю, почему.

Волчица пыталась сделать всё сама. Без меня. Без стаи. Она растила его одна, лишая того, что должно было быть с самого начала.

Волчонок не смог завершить оборот, потому что его природа требует большего. Он не чувствует рядом альфу, не ощущает меня. Его гены зовут его ко мне, но он не знает, как следовать этому зову, потому что вырос в одиночестве. Это не его вина. И не его слабость.

Когда мы входим в номер, я кладу Коди на кровать. Его маленькое тело всё ещё дрожит, но глаза уже не так испуганно блестят. Он устал, вымотался, но продолжает бороться. Даже в таком состоянии он пытается. Это… мой сын.