Книга Сын вожака стаи, страница 39 – Алисия Небесная

— Здесь начинается наша территория, — произношу, обводя рукой пейзаж. — А там, за рекой, заканчивается. Всё, что между, принадлежит нашей стае.

Коди тянет руку к горизонту, его глаза полны любопытства. Он ещё не понимает, что эти слова значат, но поймёт. Время придёт. Опускаюсь на одно колено перед ним, чтобы наши взгляды встретились.

— Ты — часть этого, Коди. Здесь твой дом.

Смотрит на меня серьёзно, кивает так, будто уже понимает больше, чем я думаю.

— Пора, — говорю, поднимаясь на ноги. — Нам нужно, чтобы стая знала.

Амели бросает на меня взгляд, полный беспокойства. Вижу, как её волчица борется с инстинктами — защитить, спрятать. Но знает, что я прав. Стая должна знать о нём. Принять его.

Медленно снимаю с Коди шарф и куртку, аккуратно опуская их на снег. Лёгкий морозец касается его кожи, но не вздрагивает.

— Давай, малыш, — шепчет Амели, опускаясь рядом на колени. Её руки тёплые, поддерживающие. Её голос — якорь, за который он держится в этом мире.

Коди моргает, тяжело дышит, и его тело начинает меняться. На этот раз без боли. Медленно, но уверенно превращается в маленького волчонка.

Амели нежно гладит его по шерсти, пальцы скользят вдоль загривка, успокаивая. Она встаёт, и её тело охватывает легкая дрожь. Позволяет своей волчице взять верх. Превращение происходит быстро, грациозно. Там, где секунду назад стояла женщина, теперь — великолепная волчица. Сильная, гордая, красивая.

Делаю шаг вперёд, позволяя своему волку проявиться. Тело преображается, кости растягиваются, мышцы перестраиваются. Когда всё заканчивается, стою на четырёх лапах, ощущая землю по-новому — глубже, острее.

Подхожу к Амели, касаюсь носом её загривка, признавая связь. Затем прижимаюсь к Коди. Издаёт тихий, довольный писк, прижимаясь ко мне. Его запах смешивается с нашим, создавая нечто целостное, неразрывное. Поднимаю голову и издаю протяжный волчий вой.

Голос разносится эхом, проникая в самую суть леса. Это не просто сигнал. Это зов.

Вся стая должна знать. Знать, что наследник здесь. Ответный вой раздаётся отовсюду: из глубины леса, с заснеженных склонов, с долины. Каждый голос — отклик, признание, принятие.

Прошла неделя с того самого звонка.

Ждала, что отец снова попытается выйти на связь, но телефон молчал. Ни угроз, ни приказов, ни даже намёка на компромисс. Это беспокоило.

За эту неделю многое изменилось.

Коди адаптировался к жизни в стае так, будто всегда здесь был. Он рос, становился крепче, увереннее. Его волчонок проявлял себя смелее, резвее, быстрее. Видела, как он учится у взрослых, наблюдает за движениями Дэниэла, повторяет за ним, словно подражая. Он уже не прятался за мной так, как раньше.

А я?

Я всё ещё пыталась привыкнуть.

К стае. К её порядкам. К тому, что теперь не нужно постоянно быть на чеку, бояться каждого шага.

Но я боялась. Не за себя — за Коди. Знала, что, стоит нам окончательно стать частью этого мира, отец явится за нами. Ещё хуже, если он попробует снова выдать меня замуж. Этот страх сжимал грудь ледяными пальцами.

Дэниэл видел мою тревогу. Он ничего не говорил прямо, но его взгляд говорил за него. Он не позволит. Не отдаст. Остался лишь один шаг, самый серьезный и решающий.

Посвящение. По всем традициям стаи.

Дэниэл настоял. Стае нужно признать Коди. Официально. Они уже приняли его, но без обряда это ничего не значило.