Книга Ее дикие звери, страница 183 – Э. П. Бали

Он кашляет, и это грубый звук, похожий на скрежет пилы по дереву. Я бросаюсь вперед и дергаю его за руку, чтобы мы могли убраться отсюда, но он кладет свою перепачканную сажей руку поверх моей, и его хватка подобна стали. Он хочет остаться. Он хочет почувствовать их боль, их страдания. И вот, я сижу с ним на тротуаре, он обнимает меня, и мы смотрим, как наши отец и мать отправляются в ад.

Когда крики прекращаются и их заменяет вой сирен, мы вместе направляемся прочь от дома. Коса с кучей наличных, которые он откладывал — чаевые от людей, которых он называет клиентами. А я? Я ухожу со знанием, которое, как проклятие, засело у меня в голове, потому что Коса рассказал мне все, что наш отец позволял незнакомцам делать с ним с восьми лет.

Он обнимает меня.

— Я никому не позволю причинить тебе боль, щенок.

Брат всегда имеет в виду то, что говорит. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и тогда впервые вижу метку на его шее сбоку. Знак, оставленный божественной рукой, сотканный из света, который исходит не из этого мира.

Череп с исходящими пятью лучами света.

Мы оба резко вздыхаем, тянемся друг к другу.

Мы связаны не только кровью, но и душой. Братья одной брачной группы.

— Когда мы найдем нашу регину, — с восхищением выдыхаю я, касаясь его шеи, — мы завоюем мир.

Где-то есть девушка, такая же, как мы, созданная для нас, которая будет любить нас. Кем она будет — акулой или волчицей? Я надеюсь, что волчицей.

Но Коса не выглядит таким уверенным, и я знаю это, потому что мускул на его квадратной челюсти пульсирует в такт биения сердца.

— Сначала, — серьезно говорит он, — мы собираемся убить всех, кто когда-либо причинил нам вред.

Глава 53

Аурелия

Я резко просыпаюсь и опускаюсь затылком на подголовник, только когда вспоминаю, что нахожусь в машине с Лайлом, а не перед горящим домом с Дикарем и Косой. Я смирилась с тем, что это не просто сны. Что каждый раз, после близости с Дикарем, я вижу его воспоминания во сне.

И от последнего у меня учащается сердцебиение.

Генри тихо курлычет мне на ухо, и я прижимаюсь к его крошечному теплому телу в поисках утешения.

Остаток обратного пути в Академию Анимус проходит так же тихо, как и поездка в суд, только по всему моему телу пробегает темная волна — словно я уже заперта. Словно челюсти моего отца уже сомкнулись на моей шее. Цепи, которыми я себя обмотала, стонут от напряжения под потоком моих эмоций.

Я думала, что сошла с ума, когда убегала и голодала. Но это кажется детской забавой по сравнению с происходящим сейчас. По сравнению с неминуемой гибелью. Я сжимаю руки, чтобы остановить дрожь.

Лайл стискивает руль так, что костяшки пальцев побелели. Интересно, он зол или смущен из-за судебного процесса? Может быть, он думает, что я зря потратила его время.

Скорее всего, он верит в то, что услышал сегодня, и это только укрепит его мнение обо мне.

Я хочу плакать. Хочу рвать на себе волосы. Хочу кричать во всю силу своих легких.

Мой отец выиграет это дело. Он так тщательно все спланировал. Достал мое старое грязное белье и выставил его на всеобщее обозрение в наихудшем виде. Мне было шестнадцать, когда я занялась сексом с Тео Крайтом, тихим парнем, который был добр и нежен со мной. Мы встретились в магазине тети Шарлотты, он купил пачку мармеладных мишек и сигареты, а я была очарована татуировкой у него на шее.