Книга Ее дикие звери, страница 67 – Э. П. Бали

И тут, словно брошенный в воздух волейбольный мяч, в моей голове звучит высокомерный рык Дикаря.

— Тебе понравился мой подарок, принцесса?

От этого прозвища у меня перехватывает дыхание, оно нежной лаской обволакивает мой разум.

Я подавляю желание растечься лужей и отправляю ему ответ:

— Я его ненавижу. Это самая уродливая вещь, которую я когда-либо видела.

Темные брови Дикаря приподнимаются, и я сразу понимаю, что двое других почувствовали неладное, судя по тому, как Коса откладывает палочки для еды и откидывается на спинку стула. Ксандер продолжает есть, но его голова слегка наклонена.

На лице Дикаря появляется что-то похожее на ярость. Я отвергла его дар, и это задело за живое его волчью натуру.

— Держись подальше от моей комнаты, волк, — рычу я.

— Ты собираешься остановить меня, принцесса? — даже телепатически он выплевывает слова сквозь зубы.

— Может быть, я так и сделаю.

Он поджимает губы, прежде чем вгрызается в стейк, не сводя с меня глаз.

Девочки встают из-за стола, направляясь на наш первый урок, и, больше не удостаивая Дикаря взглядом, я следую за ними.

Наш урок «Взаимодействие с людьми» вызывает ажиотаж, потому что два старших орла проводят презентацию в рамках своих собственных исследований. Мои суженые сидят за столами подальше от меня, слава Богине.

— Итак, чего вам не следует делать? — спрашивает орлица с боб-каре цвета Бабл-гам. — Да?

Минни с энтузиазмом поднимает руку и говорит:

— Эм… шлепать их по заднице?

Несколько человек смеются, и я бросаю на нее признательный взгляд. Анимус-ягуар проделал с ней то же самое сегодня утром в буфете, заставив Минни закричать во все горло. Весь обеденный зал повернулся, чтобы посмотреть, и этому парню быстро вручили справку о задержании. Но мне нравится, что она умеет находить юмор в такого рода вещах.

— Иногда это нормально, если ты знаешь человека, — говорит Розовый Боб.

Тереза негромко кашляет, и орлица послушно поправляется:

— Если у вас будет предварительное согласие, конечно. Но о соответствующих методах ухаживания вы узнаете позже в этом году. Что еще?

Ракель поднимает руку и говорит своим глубоким альтом:

— Н-нельзя их обнюхивать.

Второй орел, самец с синим ирокезом, кивает.

— Верно, они обижаются, если вы делаете это открыто. Люди и вполовину не могут обонять так хорошо, как мы, и, кроме того, их запах не всегда такой приятный.

— Однако ничто не пахнет так вкусно, как один из твоих суженых, — громко заявляет неряшливый волк с неопрятной бородой. — Мой Рекс пахнет мятой.

Я бросаю взгляд на Ксандера, который сидит ближе всех ко мне. Он откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги и скрестив руки на груди, как будто мир его не впечатляет, что, судя по всему, является его стандартной настройкой. Мне становится интересно, как пахну я, и влияет ли это на моих партнеров. Для меня Ксандер пахнет теплыми тлеющими углями, расплавленными специями и чем-то вроде огромной пещеры глубоко под землей. Это трудно объяснить, но в том, что я чувствую, так много измерений, что я словно вижу совершенно новую часть мира. Новую часть его самого… как бы мне ни было неприятно это признавать. Но стоит себе напомнить, что это вполне естественно и стыдиться тут нечего.

Как только я выберусь отсюда, подобные проблемы закончатся.

Все произошло случайно, когда я поняла, что эти трое психов — мои суженые. Я была так не готова к этому, что, выйдя из их темницы на свет, испытала настоящий удар по своим органам чувств. Все выглядело по-другому. То, как я физически воспринимала мир, полностью изменилось.