Книга Магазинчик грешницы. Списанная со счетов, страница 35 – Виктория Вера

— Леди Орнуа отдыхает и велела её не беспокоить, — с откровенным любопытством рассматривает мой паршивый вид широкоплечий слуга.

Как же… отдыхает там ехидна. Небось любуется в окно, как я обиваю порог её дома.

Злюсь.

— Мне п-просто н-нужно п-поговорить! — сиплым голосом сквозь стук зубов.

— Мой вам совет, миледи, идите лучше своей дорогой, — слуга поправляет свою тёплую накидку и поднимает глаза к тёмным тучам.

Дождь уже не накрапывает, а льёт в полную силу.

Стоять на холодных камнях в мокрых, тонких чулках — невыносимо. Продолжать ощущать тяжесть липнущей к телу одежды тоже. От усталости хочется просто упасть и не шевелиться.

Но я стою. Буравлю лакея взглядом и продолжаю стучать зубами.

А собственно ради чего?

Ради чего?

Чтобы предложить семье Орнуа свои земли?

Или чтобы пожаловаться милорду?

Перед глазами появляется картина того, как темноглазый лорд притягивает меня к своему горячему телу: “Вы дрожите… Я прикажу подготовить для вас горячую ванну и медовый травяной грог…”

За спиной слышится стук копыт, и к воротам поъезжает изящная карета.

Боги, скажите мне, что это вернулся Рэйнхарт!

Оборачиваюсь и вижу любопытное личико белокурой феи в каретном окне.

— Лоривьева, милая, что ты здесь делаешь? — на лице белокурой феи отображается обеспокоенность, при этом острый взгляд сканирует моё мокрое, перепачканное в грязи платье.

— Анриетта, п-пожалуйста, п-помоги. Мне н-нужно п-переговорить с лед-ди Орнуа, — не то, что я верю в её помощь, но вдруг…

— Леди Бертан, у нас приказ не впускать леди Милс на территорию особняка, — вклинивается в разговор слуга, охраняющий ворота.

— Да-да, я в курсе, — она улыбается слуге своей фирменной широкой улыбкой. — Леди Милс объявлена ниорли и теперь её нельзя принимать в приличных домах, — переводит взгляд на меня. — Какая жалость, Лоривьева, но я ничем не могу помочь… тебе стоило думать, прежде чем скакать от одного мужчины к другому, позволяя всем себя… ммм… тискать…

Последнее слово произносит после короткой паузы. Она явно смакует ситуацию.

Позволяя всем себя… тискать…

Внутри меня гаснет маленький огонёк надежды. Всё хуже, чем я думала.

Анриетта явно намекает на то, что видела нас с Рэйнхартом в вечер встречи, точнее на тот момент, когда лорд Орнуа поймал меня, удержав от падения. Но этой фразой она также подтверждает и мои худшие подозрения: Эмильтон Эмильен не просто так потащил меня стоять под фонарём.

Даже думать не хочу, как эта вчерашняя сцена выглядела со стороны и кто стал её зрителями, но раз видела Анриетта…

— Лоривьва, милая, мне больно это говорить… но и я больше не могу с тобой общаться, дабы не навлечь на себя дурные сплетни, — с наигранной жалостью произносит белокурая фея. — И не стоит искать встречи с Рэйнхартом, он не простит твоё предательство, а если бы и простил, то это ничего бы уже не изменило. Видишь ли, милая Лоривьева… грешницам не место в благородном обществе.

Анриетта широко улыбается и делает знак кучеру катиться дальше.

Широкоплечий слуга осуждающе косится на меня и встаёт так, будто готовится поймать, если "неправедница" попытается вбежать следом за каретой прекрасной леди Бертан.

Вот всё бросила и побежала… ага.

Закатываю глаза, от души наплевав на этикет.

— Госпожа… — касается моего локтя Сэлли. — Пожалуйста, пойдёмте отсюда. Я боюсь, что вы подхватите грудную болезнь…