Книга Магазинчик грешницы. Списанная со счетов, страница 46 – Виктория Вера

Время идёт, и утро постепенно превращается в полдень. Желудок напоминает о том, что мой завтрак был скромен, и было это ещё на рассвете. Тело начинает ломить от усталости.

Злюсь, что приходится ждать, и от этого чувствую себя очень глупо.

Мне оно надо?

Спорю сама с собой, объясняя себе же, почему лучше пообщаться и расставить все точки над i, и зачем обсуждать предложение о продаже земель именно с Рэйнхартом.

Мой дядюшка отзывался об отце Орнуа, как о благородном и достойном человеке, заслуживающим доверия. В младшем Орнуа дядюшка тоже не сомневался, иначе бы не отправил единственную кровиночку, то есть меня, в эту семью…

Так что сцепляю зубы и терпеливо жду, игнорируя накатывающую слабость и мелкий моросящий дождик.

Всё же стоило подождать, пока организм окончательно восстановится после болезни…

А что, если Рэйнхарт сегодня собирается весь день провести дома? А вдруг он снова уехал по каким-то государственным делам и его здесь даже нет?

Идиотская ситуация.

Когда дождик усиливается, не выдерживаю и ухожу.

Добираюсь до дома, едва волоча ноги и с ноющим от голода желудком.

Крохотное жилище Ании встречает детским визгом и приятным запахом варёного картофеля. Сэлли хлопочет у плиты, но оборачивается, когда я появляюсь на пороге.

Отрицательно мотаю головой на её немой вопрос. Снимаю плащ и обессиленно падаю на скамейку.

— Я даже не смогла его увидеть, — опускаю гудящую голову на ладони.

— Может, я попробую передать милорду записку?

— А получится? — с надеждой.

— Ну попытка не пытка, — Сэлли пожимает плечами и ставит передо мной миску с жидкой картофельной похлёбкой.

Смотрю на неё с благодарностью, хотя внутри разрастается чувство неловкости. Живу тут как иждивенка, за чужой счёт.

— Мне не по себе, что вы с Анией меня кормите…

— Шутишь, Лоривьева? — хозяйка появляется на кухоньке, держа на руках ревущую малышку. — Деньги, что ты дала в день нашего знакомства, стали нашим спасением. Если бы не ты, неизвестно была бы сейчас у нас хоть какая-то крыша над головой.

Ания зачерпывает маленькую кружку воды и поит малышку Мэси. Последняя затихает, внимательно следя за нами своими любопытными глазками.

— Рада, что смогла помочь вам, — чувство неловкости подтаивает, в груди становится уютнее.

Подмигиваю малышке и засовываю в рот большую ложку похлёбки. Еда окончательно согревает внутренности, делая меня почти счастливой.

— Ани, а у тебя есть бумага и то, чем можно писать?

— Сейчас поищу. Но не уверена, что что-то найдётся.

Бумага здесь — удовольствие не из дешёвых. Да и не нужна она простым людям, мало кто умеет писать.

Быстро доедаю и забираю Мэси из рук Ании. Понянчусь с мелочью, пока мамочка будет искать писчие принадлежности.

Довольная такой сменой няньки Мэси, моментально запускает шаловливые пальчики в мои и без того растрепавшиеся волосы и тянет их на себя.

Больно, но я смеюсь.

Хочется прижать к себе малышку…

Хочется вот также прижать к себе свою собственную малышку…

К горлу подкатывает скребущее ощущение безысходности.

Часто моргаю и зажмуриваюсь. Делаю глубокий вдох, успокаивая не вовремя всколыхнувшиеся эмоции.

Это в прошлой жизни я лишилась шанса иметь детей, а в этой — я вполне себе молодая здоровая деваха со всем необходимым набором внутренних органов.

Последняя мысль мне особенно нравится.