Книга Магазинчик грешницы. Списанная со счетов, страница 47 – Виктория Вера

Улыбаюсь и осторожно отцепляю кулачок Мэси от своих прядей, целую маленькие пальчики.

— Нашла! — Ания возвращается, радостно помахивая каким-то письмом, и протягивает мне.

Это оказывается посеревшая, немного мятая расписка из ссудной конторы. Часть её занимают записи, но почти треть листа остаётся чистой. Сгибаю бумагу и отрываю неисписанный кусочек.

Ания кладёт на стол чёрный камушек. Не знаю, из чего он сделан, но выглядит эта штука, как масляный мелок. Я уже видела такие и знаю, что камушком можно писать, хотя это и довольно неудобно.

— Спасибо, Ани, — с некоторым сожалением передаю Мэси её мамочке и возвращаюсь к записке.

В тексте указываю, что хочу обсудить с Рэйнхартом своё деловое предложение. На всякий случай больше ничего не добавляю. Все объяснения при встрече, да и места на бумаге не так много, чтобы что-то расписывать.

Следующие пару часов жду возвращения Сэлли и всё это время не нахожу себе места. Успеваю перемыть накопившуюся посуду и вымести все полы. Надо бы и на чердаке навести порядок, но снаружи уже темнеет, а заниматься уборкой при свече — так себе идея.

— Ну как? — налетаю на Сэлли, как только она переступает порог.

Она отводит глаза и мотает головой.

— Сэл, посмотри на меня, — мягко беру её за плечи. — Даже если ничего не получилось, не беда. У меня сегодня тоже не вышло… стоп, ты что опять плакала?

— Она порвала записку и сказала, что если ещё раз подойду к их дому, то меня прикажут выпороть, — почти шёпотом.

— Леди Орнуа? Это она тебе пригрозила?

Кивает.

— Фу-ты, бред какой! Да нет у неё никакого права тебя пороть! — злюсь и закатываю глаза, мысленно перебирая все лезущие в голову ругательства. — Она просто запугивает! Но я всё равно больше тебя туда одну не отправлю. Кто знает, что может выкинуть эта сумасшедшая.

Вечер уходит на возню с детьми, помощь по дому и подготовку одежды к следующему дню. Перед сном я продумываю варианты и решаю, что стоит попробовать пообщаться с кем-то из представленных мне леди.

Перебираю в голове имена и фамилии.

Как же звали ту молодую миловидную шатенку, которая вместе со своим мужем отдала три тысячи эке за благословение епископа и кувшинчик наисвятейшей воды?

Леди Ваер? Валер? Вайлер?

Кажется, её всё же звали Вайлер… леди Одетта Вайлер!

Ещё я хорошо помню леди Маноли, но к этой подружке ехидны я точно не пойду… как и к старшей леди Бертан… это которая матушка Анриетты.

Засыпаю, пытаясь припомнить другие фамилии, а просыпаюсь в утренних сумерках, чувствуя, что замёрзла.

Снаружи завывает ветер. Сэлли спит, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене… точнее, к скату крыши.

Протягиваю руку, чтобы коснуться печной трубы — совсем остыла. Кажется, Ания говорила, что у нас заканчиваются дрова.

Подниматься не хочется.

Хочется ещё немного доспать, чтобы иметь силы. Ворочаюсь, пытаясь согреться. Натягиваю на голову одеяло…

Ну как "одеяло"? Я укрываюсь старой простыней, поверх которой для сохранения тепла раскладываю собственную одежду. С этим тоже срочно нужно что-то делать. Как и со спёртым чердачным воздухом, впитавшим в себя запахи уныния и пыли…

Ай, всё равно уже не засну.

Откидываю “одеяло”. Сажусь. Стягиваю ночные панталоны. Складываю рядом с подушкой. Поднимаюсь и шиплю, пытаясь в остывшей комнате быстро стянуть с себя ночную сорочку. Едва не спотыкаюсь, наступив на собственный подол, путаюсь в длинных рукавах и завязках, что придерживают высокую горловину.