Книга Отшельница. Искра короля, страница 15 – Марина Индиви

— Чтобы я могла поблагодарить вас, госпожа Оливия. — Она протянула мне букет полевых цветов, и на душе стало тепло, теплее, чем в шали, с которой я успела сродниться. Впрочем, я только сейчас заметила, что оставила ее на шезлонге. — Мы с папой привезли вам подарки!

— Подарки? — переспросила я, а Леон показал на мешки в углу. Это были продукты. Много продуктов.

— Не стоило… — расчувствовалась я.

— Это меньшее, чем я могу отблагодарить вас за спасение моей звездочки, — отец обнял дочь и чмокнул ее в макушку. — Ее мать отправилась к праотцам, так что мы остались совсем одни. Если понадобится что-то еще, обращайтесь.

— Если вам нужна помощь по дому, я могу заглядывать, — закивала девочка, а я почувствовала, что сдавливающее меня чувство безысходности вдруг начало отпускать.

Глядя на Марни с Леоном, я впервые подумала, что, возможно, оказалась здесь, в этом мире, не напрасно.

К счастью, сына Кристофа Вальдена никто не узнал. Ни Жюли, ни Карла не увидели в ожесточенном потерянном мальчишке сына заговорщика. К несчастью для меня, я сама мало что понимала. То есть о Кристофе Вальдене не знала ровным счетом ничего, кроме того, о чем обмолвился Лазар. Про себя я решила называть его Жюль, чтобы случайно не сболтнуть лишнего. Но из того, что я знаю и понимаю местный язык, и не просто знаю и понимаю, но еще и на нем разговариваю, я сделала вывод, что память Оливии у меня все-таки осталась. Частично. Возможно, у нее у самой были проблемы с памятью или что-то сродни болезни Альцгеймера из-за жестокости мужа.

К еще большему счастью, Леон привез нам столько продуктов, что в город можно было не ходить минимум месяц, а это значило, что ни Жюли, ни Карле не придется там появляться. Соответственно, ни одна из них не узнает о сбежавшем из-под стражи мальчике. По той же причине я отказалась от помощи Марни. Девочка немного расстроилась: разумеется, я могла ей найти любую легкую и интересную для нее помощь по дому, но рисковать в сложившихся обстоятельствах я посчитала лишним. Судя по всему, король Стефан тот еще самодур, если не сказать самодурище, лишенное всякого сострадания, поэтому подставлять мальчика, себя и служанок, да и Марни с Леоном (а то я не знаю, как на ровном месте «возникают» в таких делах соучастники), я посчитала опасным.

Тем более пока я не вижу и не знаю всей ситуации. Расспрашивать ребенка, отправленного на каторгу, о родителях было бы по меньшей мере жестоко, а поднимать тему Вальдена с Жюли и Карлой — подозрительно. Поэтому я решила пока помалкивать и наблюдать. Делать выводы и действовать по обстоятельствам.

Обо всем этом я думала, лежа утром в постели с совершенно непривычной для меня, Ольги с Земли, изматывающей слабостью. Когда я вчера ложилась после ужина с Жюлем, смогла даже самостоятельно раздеться и вымыться. Сейчас же снова ощущала себя старой развалиной, и это бесило! Я всегда была деятельной, сильной, могла о себе позаботиться, а выданное мне тело, судя по всему, было на последней стадии издыхания.

Разозлившись на такие мысли еще сильнее, я собрала последние силы, поднялась, и тут же об этом пожалела: голова закружилась, темнота перед глазами рассыпалась мерцающими искрами, и я едва успела уцепиться за столбик кровати. Балдахин с него давно сняли, а вот столбики остались, и сейчас пришлись как нельзя в тему.