Книга Отшельница. Искра короля, страница 17 – Марина Индиви

Лазар-Жюль ожесточенно грыз веточку, зажатую между губами, а по его щекам бежали злые слезы. От этого мое сердце ужалило уже не физически, и я невольно шагнула вперед. Но опять не рассчитала свою немощь, ноги подогнулись, и я кулем повалилась в траву.

Земля и небо поменялись местами, а в следующий момент мальчик уже оказался рядом со мной.

— Почему вы не сказали, что все так плохо? — зло спросил он, а потом сдавил мою ладонь, и в меня хлынуло яркое, живительное тепло.

Я уже принимала магию Теренса, но тогда все было иначе. Мир вокруг не просто обрел резкость, он раскрылся яркими красками, первыми лучами солнца, летним зноем и соленым привкусом океана. В своей прошлой жизни я видела его лишь однажды, ради этого пришлось лететь на другой конец света, но хорошо запомнила тот первый рассвет на пляже, когда волны ласкали пальцы ног, а в небе появлялись воздушные замки из облаков. Почему-то сила Лазара тоже напоминала океан: теплый и ласковый для меня в данную минуту. Он согревал, обволакивал, забирал боль и слабость. Если от магии Теренса я чувствовала себя так, словно… под обезболивающим или прикончившей несколько чашек кофе одновременно, то сила мальчика проникла в меня на каком-то клеточном уровне.

Исцеляя.

Я просто не могла подобрать другого слова! Но уже успела с таким столкнуться, когда лечила Марни. Разве что тогда все было наоборот — отдавала магию я. Поэтому я отпрянула от Лазара, как только ко мне вернулись силы, оттолкнула его ладонь, хотя всем своим существом противилась этому. Это было как оторваться от чистого родника, когда умираешь от жажды!

— Нет, — пробормотала я и впервые поняла, что мой новый голос больше не хриплый, не каркающий, грудной и очень даже красивый. Да и двигалась я теперь шустро: села, и даже нигде ничего не прострелило. — Ты не должен расходовать на меня свою магию.

— Расходовать? — нахмурился мальчишка. — У меня ее много. Я дракон.

Ты ребенок.

Мне пришлось прикусить губы, чтобы этого не произнести вслух и случайно его не обидеть. Я сказала:

— Это не отменяет того, что она твоя и в ограниченном количестве.

— Снова диковинно выражаетесь, — скривился он. — Вы не выдали меня и пообещали кров и еду, так почему отказываете мне в возможности отплатить вам тем же?

— Ты мне уже отплатил, — я обвела руками сад. — Ты привел в порядок все это.

— Не привык сидеть без дела, — пожал плечами Лазар и попытался незаметно стереть следы собственных слез с чумазого лица. Получилось, что только сильнее все размазал. А у меня сердце обливалось кровью от его напускного безразличного тона. Потому что безразличием там и не пахло.

Невзначай брошенная фраза рассказала о нем больше, чем можно представить. Отвергнутый своей семьей, своей страной, этот храбрый маленький мужчина жаждал быть нужным. По удивительной иронии судьбы, я понимала его как никто другой. Лучше, чем кто-либо. Моя семья тоже от меня отказалась, хотя я, как Лазар, делала для них без преувеличения все. Как умела, насколько меня хватало, но делала. И если это оставило такую кровоточащую рану на моем сердце, сердце взрослой, самостоятельной женщины, то что говорить о ранимой душе ребенка?

— Спасибо тебе, — совершенно искренне произнесла я. Будь моя воля, обняла бы его крепко-крепко, но что-то мне подсказывало, что мне этого не позволят. — За сад и за магию.