Книга Отшельница. Искра короля, страница 161 – Марина Индиви

— Эффект бабочки. На Земле считается, что очень маленькие изменения могут привести к непоправимым последствиям.

— Об этом я и говорил, — произнес Стефан. — Этот процесс еще не до конца изучен, но иномиряне, которые покидали этот мир, исчезали из его истории. Стирались. Из памяти близких, друзей, всех, кто их знал.

Я поежилась и посмотрела на дочь. Хотела ли я такой судьбы для нее? Конечно, нет. Возможно, Стефан прав, и моя миссия в этом мире завершена. Я сделала то, что должна была сделать, спасла тех, кого могла спасти. Родила Наташу…

На глаза навернулись слезы, а дочь бросилась ко мне и порывисто меня обняла.

— Мам, я никогда не забуду тебя… вас. Буду тебе писать, обещаю. — Она вскинула голову, глядя на Стефана, как, кажется, не смотрела ни на кого. — Спасибо вам! За шанс снова увидеть маму и поговорить с ней.

В ее объятиях сложно было быть слабой, и слезы высохли, как только я поняла, что у меня действительно получилось то, что еще ни у кого не получалось. Когда мы уходим из жизни внезапно, у нас не бывает возможности сказать то, что мы не договорили. Завершить то, что терзало наше сердце. И Наташа… теперь она будет знать, что я жива, что мы помирились. А не мучиться от того, что что-то мне недосказала в прошлом.

— Да, Стефан. Спасибо, — я никогда еще не говорила это слово настолько глубоко, как сейчас.

— Я поеду с вами в аэропорт, — сказала Наташа.

Я улыбнулась сквозь высыхающие слезы.

По дороге мы болтали как подружки, которые долго не виделись и которые не увидятся еще очень долго. Умом я понимала, что рано или поздно даже в самой обычной жизни нам приходится отпускать наших детей во взрослую жизнь, что они уезжают не просто из наших квартир, но и в другие города, порой в другие страны и на континенты. Сердце кричало о том, что еще не готово отпустить, но я понимала, что отпустить нужно. И ее. И себя. И все, что осталось в прошлом.

Мы будем переписываться.

Мы любим друг друга.

Мы сказали то, что никогда не сказали бы друг другу, если бы я просто умерла или попала к такому правителю, как Риаран. Поэтому вместо грусти во мне рождалось одно из самых светлых чувств на свете. Пожалуй, единственное, что могло посоперничать по своей силе с любовью — благодарность.

Наташа махала нам рукой, когда мы проходили через рамку досмотра. Она украдкой вытирала слезы, и на этом моменте я снова чуть не разревелась. К счастью, Стефан был рядом, и его прикосновение, едва уловимое, руки к руке, заставило меня снова вспомнить о том, что моя жизнь совершила удивительный поворот, за который я благодарила, благодарю и буду благодарить.

— Ты удивительно сильная женщина, Оля, — сказал мне Стефан, когда мы уже были в самолете.

— Ой, сдалась мне эта сила, — отмахнулась я. — По крайней мере, сейчас я могла бы быть в слезах и соплях, или везти с собой свою дочь, хотя это неправильно, и… А так сижу с каменной мордой и думаю о том, что нужно сделать, когда я вернусь — по поводу здравницы.

Стефан улыбнулся.

— Ты правда об этом думаешь?

— Нет, — покачала головой я.

— Ты всегда можешь быть слабой рядом со мной, Оля. Это никогда не будет использовано против тебя. Если хочешь побыть в слезах и соплях — пожалуйста. Я сохраню это как очередной акт доверия мне. А не как что-то неправильное.

Я вздохнула.