Книга Изгнанница. Искра Императора, страница 154 – Марина Индиви

— Расскажи мне про Альви, — в ее глазах заблестели слезы.

— Что?

— Альви. Как она умерла? Ты знаешь?

Я не знала. Я понятия не имела, как умерла эта девочка. К счастью, та неведомая сила, что подарила мне второй шанс, не позволила мне это вспомнить. Поэтому сейчас я покачала головой.

— Я ее ненавидела. За то, что ей доставалось все самое лучшее… — Анаста не смотрела на меня. — Я хотела, чтобы она… чтобы все увидели, что она ни на что не годится. Слабая, не умеющая за себя постоять, наивная… какая из нее была бы императрица? Но я не желала ей смерти. Я не хотела, чтобы моя сестра умерла. И я… не хотела, чтобы умер ее ребенок.

— Барви ничего тебе не сказал об этом? — спросила я, глядя на нее в упор. — Не сказал, что это благодаря ему у Альви чуть не случился выкидыш, из-за чего на ее место пришла я? Что он убил ее?

— Нет! Я даже не представляла, что он такое способен… покушение на наследника Вейсмейстрии…

Она не лжет, поняла я. Она не травила ребенка и не травила сестру. Она играла за ее спиной, желала занять ее место на троне, но убийцей Анаста не была. Все это провернули Вальден и Барви. Нелюди, иначе их не назвать.

— Альви… — начала было она, но я ее перебила.

— Альви любила тебя. Она не догадывалась о том, что ты спишь с Натаниэлем, она слепо доверяла тебе и считала тебя единственной поддержкой, единственной, к кому она может прийти со всем.

Я хорошо помнила эти чувства, но говорить о них было бессмысленно. До этой минуты.

— Она постоянно вспоминала ваше детство, как вы играли вместе. Она умерла до того, как узнала все. Все это узнала я. Ты навсегда осталась для нее любимой старшей сестрой. Лучшей подругой.

Из глаз Анасты хлынули слезы. Если до этого они сбегали одинокими слезинками, то сейчас заструились ручейками по скулам и щекам. Впитываясь в подушку, они расплывались пятнами, и я очень хотела отвернуться, чтобы не смотреть, но не могла. У Анасты не осталось никого. Так называемые родители сбежали, как только запахло жареным. Подозреваю, что Натаниэль их отпустил, потому что эти люди при всем желании не могли быть причастны к заговору: у них кишка была тонка. Барви, которому она доверяла, ее отравил, подруг у нее никогда не было, судя по тому, что я успела о ней узнать. Она была так же одинока как Альви. Только в своей, совершенно иной, злой плоскости. Злилась на сестру за то, что ей повезло стать Искрой. На родителей за то, что не устроили это все для нее. Из того, что я поняла про семейную чету Сабар, они обхаживали ту доченьку, которая была им выгодна, и большую часть жизни это была не Анаста.

— Не уходи! — вскрикнула она, когда я поднялась, чтобы позвать доктора Вайта. — Пожалуйста, останься со мной. Так я хотя бы смогу видеть ее лицо…

Меня нечасто накрывало чувствами Альви в последнее время: видимо, тело уже перестроилось под меня, но сейчас перед глазами замелькали картинки, где две маленькие девочки играют в кукол. Бегают друг за другом. Смеются — так, как умеют только дети: заливисто, искренне, громко! В этом детстве не было никакого соперничества, или пока еще оно не набрало силу. В этом детстве Анаста дула на разбитую коленку Альви и сидела с ней, пока та ревела в три ручья, пока не прибегал лекарь.

Поэтому сейчас я сжала руку Анасты и вздрогнула: такой горячей она была. Ее лицо снова исказилось от боли, а потом взгляд затуманился.