Книга Академия «505». Крах Ремали. Часть 1, страница 42 – Дария Эссес

– Ты знаешь, скольких я убил?

Я сглотнула горечь во рту и покачала головой.

– Пятерых, – ответил он с легкостью, и меня затошнило. – Не так много, как хотелось бы. А знаешь, кем они были?

– Я знаю лишь то, что за их смерть ты попадешь в ад.

– Насильниками. Они были насильниками, Ксивер, а не невинными, как вам кажется, людьми.

Все слова сразу же испарились. Я недоуменно смотрела в его глаза, когда он продолжил:

– Этих мужчин я знал еще со времен Падения. Мне рассказывала о них Роксания. Они пытались надругаться над ее матерью, издевались над своими женами и детьми, избивали их и насиловали, поэтому я не чувствую вины. И я не буду просить прощения за то, что залил улицу города их кровью. Я бы сделал это снова.

Я положила подбородок на колени, пытаясь мыслить разумом, а не сердцем. Мне нельзя было проникаться к нему пониманием, но я всё равно сделала это, потому что сама бы поступила на его месте так же.

Такие люди не имели права на существование.

– Почему именно сейчас?

– Мне нужно было действовать так, чтобы Триона не усомнилась в моей вере Альтингу. Я должен был подстроить побег. Каратели платили этим мужчинам за помощь с транспортировкой продовольствия, поэтому я совершил некое, – Кай показал пальцами кавычки, – возмездие. Навел немного шума, убил тех ублюдков и привлек внимание Крэйтона. Миротворцы видели только то, как они с Роксанией подстрелили меня и забрали с собой. Поэтому – никаких вопрос.

Так всё это – придуманный им план?

Я вспомнила видеозапись, которую мне показал Крэйтон. Только сейчас поняла, что на улице не было ни одной женщины и ни одного ребенка. Несколько мужчин сбежали, а в кадр попали только человек пять-шесть. Зато крови было столько, будто вырезали весь скотный двор.

– Почему ты не мог просто сбежать от Трионы? – задала я новый вопрос.

Кай едва заметно напрягся, и по выражению его лица я поняла, что он мне не ответит.

Снова. Он снова что-то скрывает от меня.

– Тогда моя мать сделала правильное решение, что заперла тебя в камере, – холодно бросила я, поднимаясь с пола. – Хорошей ночи, Алькастер. Ты всё еще самый отвратительный собеседник.

Когда я достигла дверей, за спиной послышался смешок, который привел меня, блядь, в бешенство.

– Забавно наблюдать, как ты отрицаешь то, что любишь меня.

Мои глаза распахнулись.

Я смотрела прямо перед собой, совершенно не зная, что ответить. Слова застряли в горле, пока в груди свербело от гнева, обиды и ярого отрицания.

И он думает, что может бросаться в меня такими словами после всего, что сделал? Серьезно?

– Я не люблю тебя! – прошипела я и резко развернулась, взмахнув руками. – Я не могу любить человека, который лжет мне каждый чертов день!

Он улыбнулся.

Он снова, мать его, улыбнулся.

– Подойди и скажи мне это в лицо, Ксивер. Так легко лгать, стоя в другом конце темной камеры, пока я прикован к стене. Куда подевалась твоя храбрость?

Я знала, что он делает это специально. Выводит меня на эмоции. Давит на самую слабую часть меня. И у него вышло сделать это, потому что я рванулась к нему и, упав на колени, прорычала в дюйме от его лица:

– Я тебя ненавижу, Кай Алькастер! Я ненавижу тебя за то, что ты дал мне надежду много лет назад и разбил ее на мелкие кусочки. Ненавижу за то, что заставил меня желать тебе смерти, а потом попросил прощения. Ненавижу за то, что каждый день приносишь мне боль одним своим существованием, но я, блядь, не могу забыть тебя!