Книга Луна Верховного. Том 3, страница 70 – Марина Эльденберт

– Ты этого хочешь, nena? – Он не позволяет мне ответить, обещает: – Все будет так, как ты хочешь.

Лучшей клятвы мне и не нужно.

– Как мы хотим, – поправляю его я и делаю шаг назад. И еще один.

Во мне тоже просыпается игривая хищница. Я вытягиваю заколки одну за другой, откидывая голову назад и обнажая шею. Встряхиваю копной волос, что здесь, на острове завились в колечки и будто бы стали гуще. Как воздух между мной и Рамоном словно загустел, превратившись в чистое желание.

Он наблюдает за мной. За каждым движением моих пальцев, когда я наклоняюсь, хватаюсь за края туники и стягиваю ее через голову. Нарочно медленно тяну ткань, открывая взгляду Рамона все больше и больше, и с удовольствием отмечаю, как учащается его дыхание, как ускоряется его пульс, они будто движутся в унисон с моими. Туника летит на песок, на мне остаются только дикарские бусы, прикосновение которых к груди сейчас ощущается особенно остро. Я слишком хочу Рамона. Сильно хочу своего истинного, и мне приходится снова прикусить губу, когда от одежды начинает избавляться он.

В отличие от меня, Рамон не медлит, избавляясь от рубашки и штанов достаточно быстро. Тем не менее я успеваю рассмотреть и насладиться каждым сантиметром его загорелой обнаженной кожи, игрой мышц, которые напрягаются от движения, силой того, как сильно он меня хочет. Он совершенный. И он мой. Эта мысль пьянит едва ли не сильнее мужчины рядом, что преодолевает расстояние между нами в один шаг и притягивает меня к себе. На этот раз осторожно, изучающе. Рамон целует меня, словно пробует на вкус, медленно поглаживает мое тело, будто пытается вспомнить. Или, скорее, запомнить. Изучить каждый миллиметр, чтобы он отпечатался в памяти.

Эта медлительность, эта томность отражается в моем теле пожарами, вспыхнувшим желанием, нестерпимым, жгучим. Но я соглашаюсь с этой игрой, отвечаю ему тем же, исследуя сильное тело Рамона, поглаживая его горячую кожу, на которой больше не осталось ни единого шрама – моя магия выжгла последние, на нем и на мне. Я чувствую под пальцами напряжение мышц, его силу, его возбуждение.

Впрочем, надолго нас не хватает, мы просто начинаем задыхаться. Тем более что то, что с нами происходит сейчас, ни капли не напоминает то, что было раньше. Я чувствую каждую ласку Рамона как свою, каждый его поцелуй отзывается во мне острее, целым калейдоскопом чувств. Сменяющимся то жаром, когда он прижимает меня к себе крепче, то прохладой, когда отстраняется, утягивая меня за собой на песок, и снова жар, когда Рамон усаживает меня на себя.

Мы слишком возбуждены, чтобы медлить, я это знаю, он это знает. Поэтому Рамон сжимает мои бедра, приподнимает над собой, и мы наконец-то соединяемся. Соединяемся во всех смыслах, потому что я чувствую кожей, сердцем, всей своей сутью, как ему приходится сдерживаться, оставаться нежным, растягивать это мгновение, отзывающееся трепетом в груди. Любовью. Этот трепет – любовь.

И я сама подаюсь назад, чтобы снова качнуться вперед, наполнится им до отказа, до самых краев. Вся наша сдержанность заканчивается, исчезает. Перед глазами плывет от страсти, от жгучего желания, но я все равно цепляюсь за его взгляд, в котором отражается его звериная суть, его волк, как в моем отражается моя одуревшая от счастья волчица. Но еще во взгляде Рамона сияет то же чувство, что горит во мне.