Книга Скованная льдом, страница 10 – Нина Черная

А у бога механизмы имелись, или это магия? Пока я задумчиво хмурила брови и разглядывала со всех сторон стол, из-за него выскочило странное животное, похожее на снежную лису. Такой же острый носик, белый мех и кисточка на хвосте черного цвета.

Против воли руки потянулись к мягкой шерстке, когда животное подошло слишком близко и взглянуло на меня. Во взгляде появился упрек, а я отдернула руки, мало ли, животное невоспитанное и может укусить.

— Ты руки-то при себе держи, нахлебница, — раздался густой бас, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности, — меня только хозяин трогать имеет право.

Я огляделась, но в комнате никого, кроме меня и лисы не находилось больше, поэтому я почесала нос и предположила, что есть кто-то невидимый еще. Но тут до меня дошел смысл сказанного и я в оторопи уставилась на комок меха. Лис смотрел на меня, как на умственно отсталую, и бил хвостом по полу.

— Чего лупишься? Никогда не попадался говорящий песец?

— Нет, — промямлила я, краснея, как на уроке в деревенской школе.

— Ешь садись, — фыркнул этот песец и, повернувшись ко мне филейной частью, поспешил скрыться за дверью.

* * *

Я ошарашенно присела за круглый столик, к которому он подкатил провизию, и взяла в руки ложку.

— И поторопись, — донеслось из коридора, — хозяин ждать не любит.

Я протянула руку к одной из тарелок, но передо мной уже оказалась наполненная миска с разными яствами. Все-таки, магией тут балуются. Я вздохнула и начала быстро поглощать предложенную пищу. Она оказалась изумительно вкусной, а напиток, налитый в странный полусферический стакан на тонкой и длинной ножке, разливался сладостью на языке и теплом внутри. Даже настроение поднялось.

С едой я справилась быстро, привыкла заканчивать трапезу первой, чтобы собрать у всех грязную посуду и не нарваться на нравоучения мачехи. После такого плотного ужина или обеда я разомлела, а глаза стали слипаться вновь.

В полусонном состоянии я даже не заметила, что тарелки исчезли вместе с подкатным столиком, а тулуп оказался висящим на рогатой вешалке у входа в комнату. Я в подобии анабиоза стекла с удобного стула и направилась в сторону второй двери. Я справедливо предполагала, что там находится уборная. Мои предположения подтвердились.

Выполнила свои неотложные дела, умылась и в приподнятом настроении вернулась в комнату, чтобы снова обнаружить хозяина дома. Он также сидел в кресле и, нахмурившись, отстукивал один ему ведомый ритм носком ботинка.

— Почему вы, люди, так медлительны? — спросил он резко, в голосе ощущалось недовольство.

Я будто о стену невидимую носом ударилась, хорошего настроения как не бывало, а душу вновь сковало страхом. Вдруг, он решит за мою медлительность и нерасторопность все же меня съесть?

— Раздевайся, — слово пронзило насквозь, а в душе поднялся трепет.

Щеки против воли покрылись румянцем, а конечности похолодели.

— З-зачем? — пролепетала я, спотыкаясь на каждом слоге.

— Тебя ведь послали в дар, не так ли?

— Д-да...

— Так исполняй обязанности, я очень изголодался за год.

Я громко сглотнула, руки затряслись крупной дрожью. Значит, он действительно, ест девушек. В глазах защипало, а внутри разверзлась пропасть. Вот и все, мои последние минуты жизни.

Я прикрыла глаза, ощущая, как слезы медленно потекли по щекам, и потянулась к завязкам платья. Из-за сильной дрожи они мне не поддавались, путались и, вопреки всему, внутри поднималась злоба на саму себя. Почему я такая несуразная? Даже даром достойным стать не могу.