Книга Скованная льдом, страница 13 – Нина Черная

Пусть обесчещенную меня мало кто замуж захочет брать, но есть еще города. Там, говорят, нравы свободные, и брака обычно не ждут, чтобы заниматься любовью.

За смущающими и пугающими одновременно мыслями я добрела до лестницы. Покрытая синей ковровой дорожкой, она спиралью уходила вниз. Положила пальчики на перила и стала аккуратно спускаться. Но не успела я и пары ступенек преодолеть, как скрипучий голос заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и со всей силы схватиться за перила:

— Куды?

— Ч-что? — уточнила я, заикаясь и озираясь в поисках источника голоса.

Конечно, источника я не нашла, но успела заметить, что поверхность ступенек будто рябит под ногами, мерцает.

— Собираиисси куды?

— На экскурсию, — пискнула я, — по дому.

— Тады садись удобно, прокачу, эх, с ветерком! — проскрипело нечто, а под колени мне ударило что-то твердое.

Я взвизгнула и потеряла равновесие. Только упасть мне не дали, будто чьи-то руки подхватили и усадили в деревянные санки с резными дощечками и блестящими полозьями. На подобных любила кататься детвора с горки, что наши мужики сооружали в самом начале холодов.

Я вцепилась в подобие облучка, потому что санки понесли меня вниз по лестнице с огромной скоростью. Выскочили на следующем этаже, а скрипучий голос вещал о том, что находится за закрытыми дверьми, и как терем построен был. Я и половины не расслышала, стараясь не выпасть и не травмироваться. Голова закружилась, а глаза заслезились от скорости.

* * *

Пытка продлилась недолго, в самом низу, у парадных дверей, сани резко затормозили, перестав вещание. Я, не удержавшись, завалилась на бок и плашмя упала на пол, уперевшись в него ладонями.

— Земля, родимая, — прохрипела я, прижимаясь к полу щекой.

Послышался хмык, а я, запоздало осознав, что мой позор кто-то увидел, залилась краской. Но оторваться от пола оказалось выше моих сил, потому что, стоило открыть глаза, как все закрутилось, вызывая приступ тошноты. Я прикрыла глаза и аккуратно села.

— Слабая какая, — фыркнули сани, — только благое дело сделаешь, как все вкось. Уйду я от вас, злые вы.

Деревянные полозья зашуршали по полу, а недовольные скрипы извозчика стали затихать.

— Простите, — пролепетала я, борясь с головокружением.

— Не обращай внимания, молодка, — незнакомый голос лился песней, ласкающей уши, я снова покраснела щеками. Надеюсь, это не смотрится дико с зеленоватым оттенком кожи?

— Фока шустрый и обидчивый, но отходит он скоро, — продолжил вещать голос, а я, наконец, разглядела его обладателя.

Спину покрыл липкий пот, а сама я отшатнулась — на уровне моего лица находилась огромная морда, принадлежащая не то ящеру, не то Горынычу, только блестела на свету и веяло от нее холодом. Морда крепилась к длинному посоху, выполненному в белом цвете с голубоватым отливом. Если бы я не испугалась так сильно, то смогла бы предположить, что и морда и посох сделаны изо льда, как фигуры наверху.

— Не пугайся, деточка, я то тебя уж точно не обижу, — в голосе посоха почудилась забота, — главное, к лицу моему и телу голыми руками или другими частями тела не касайся.

— Почему? — спросила еле слышно, прижав пальцы к губам.

— Потому что я Макару принадлежу и только он может меня коснуться без вреда для здоровья, — пояснил посох, отклоняясь от моего лица, как он мог находиться в вертикальном положении, я даже предположить опасалась.