Книга Скованная льдом, страница 6 – Нина Черная

— Не известно, — пожала я плечами, внутренне соглашаясь с тем, что аргумент так себе.

Пока мы препирались, сани замедлили свой ход и вскоре остановились.

— Приехали, — раздался надтреснутый голос отца, он тяжело спрыгнул с саней и протянул руку нам, чтобы помочь спуститься.

Мы оказались на маленькой поляне, окруженной буреломом и скрюченными ветками кустарников, они напоминали клетку. Как раз для даров злому богу. Ствол одного из деревьев показался мне светлее остальных, как раз в районе наших поясниц.

Невольно сглотнула вязкую слюну, а в душе поселилось трусливое желание сбежать. Я отчаянно не желала оказаться прикованной к дереву. Девушки тоже переминались с ноги на ногу, прятали руки и кусали губы. Отец горько вздохнул и в молчании отвел нас к дереву.

— Я не буду вас привязывать, — сообщил он понуро, когда мы подошли вплотную к стволу, — но и отпустить не могу.

Веселинка, открывшая было радостно рот, посмотрела на отца исподлобья, я заметила, что она сжала руки в кулаки. Но, каким бы слабым не выглядел мой отец, я не обманывалась его внешним видом. Он, все же, работал всю жизнь руками — валил и обрабатывал деревья, создавал мебель исключительной красоты. Что ему три малолетние девчонки сделать могут?

Я грустно улыбнулась и нежно обняла отца за шею. Тот замер от удивления, но, спустя секунду, прижал так сильно к себе, что кости захрустели. Но, к сожалению, выпустил слишком быстро, отошел к саням, в глазах его сверкнули слезы. Молчаливо залез в сани и, развернув лошадь, отправился в обратную дорогу. А мы остались, окруженные стеной из льда и снега, без возможности согреться.

Сердце болезненно сжалось, а по щекам покатились слезы. Только они на половине пути оборачивались льдинками, так холодно вокруг стало.

— Давайте выбираться, — предложила Веселинка, когда сани отца скрылись за дальним поворотом.

Яра быстро на это закивала, приплясывая от холода, Тихослава поджала губы, но в ее глазах виделось согласие. Я же медлила, не хотелось проблем родной деревне. Если не останется никого, то бог может и осерчать, наслать на деревню погибель.

— Идите, — самоотверженно сообщила я, отходя ближе к ритуальному дереву, — я вас прикрою.

— Ты совсем шальная? — округлила глаза Яра, смотря на меня, как на сумасшедшую.

— Кто-то должен остаться, — вздохнула я горько, — иначе беде быть.

— Почему ты? — спросила вдруг Слава, пока Яра и Веселинка радовались про себя.

— Потому что жизни мне дома не будет, если я вернусь, а у вас есть шанс, — голос срывался от страха и тоски, но я говорила уверенно, с кривой ухмылкой на губах, — если, конечно, приглянусь я в виде дара, — добавила совсем тихо.

— Дуреха, — хохотнула Веселина, смерив меня оценивающим взглядом, — конечно, приглянешься, тебя все наши парни из виду не упускают, когда ты из дому выходишь.

Я недоуменно заморгала, как может от моей внешности зависеть: приглянусь я Черному богу или нет? Ведь он меня сожрет, его вкусовые качества интересовать должны, а не оболочка.

— Как скажешь, — пожала я плечами и махнула им рукой, — идите, а то не успеете спрятаться.

Тишина проникала скользкими червями под кожу, заставляя вздрагивать от незначительных шорохов. Девочки ушли, осторожно озираясь по сторонам, а я тут же ощутила всепоглощающее одиночество и липкий страх. Переживания захватили меня полностью, заставляя мысли путаться, а душу сжиматься где-то в желудке.