Книга Скованная льдом, страница 5 – Нина Черная

Но мысли мыслями, а сани все дальше увозили нас от родной деревни. Чем ближе мы подбирались к лесу, тем градус волнения повышался, и только меня начало клонить в сон. Мерная тряска укачала, а родной запах невольно расслабил, поэтому я то и дело клевала носом и зевала в варежку.

Лес предстал пред нами ледяной громадой, нависающей со всех сторон облепленными снегом ветвями. Снег искрился, переливался и заставлял сердце восторженно замирать, как в детстве. Будто я не на смерть иду, а еду в волшебную сказку на экскурсию.

В Заколдованном лесу я не была ни разу. Да и мало кто из деревенских сюда совался. За грибами-ягодами, да на охоту на мелкого зверя, ходили в тот, что стеной стоял с южной стороны деревни, через него шла широкая дорога до столицы, где заседал царь-батюшка, да дворяне-бояре. А в Заколдованный лес из наших ходили только перевозчики. Но они брали крупную сумму за риск. Вот и отцу, наверное, хорошо заплатили. Будет Марфе новая шубка. Я невесело улыбнулась, вспомнив сестру. Как они там с мачехой? Радуются, что я мешаться им под ногами не буду, или сокрушаются, что некому теперь большую часть хозяйских дел на себя взвалить?

Хруст веток отвлек меня от размышлений. Я вздрогнула от неожиданности, когда над головой, почти касаясь платка крыльями, спикировал огромный ворон. Смоляной, почти метр в длину. Он приземлился на поваленное дерево, переступил с лапы на лапу и громко каркнул. Мои соседки вскрикнули и закрыли лица руками. Такие трусихи?

А я отчего-то залюбовалась. Перья ворона топорщились от поднявшегося ветра, блестели на солнце. Мощный клюв мог, наверное, пробить и камень. Невольно улыбнулась, но, встретившись со взглядом темных глаз, опустила голову вниз, на свои варежки. Сердце отчего-то забилось сильно-сильно, а к щекам прилил жар, будто я совершила что-то постыдное, недозволенное.

Сани увозили нас все глубже в лес, а ворон так и остался сидеть на дереве, провожая нас взглядом. Я не выдержала, посмотрела из-под опущенных ресниц.

Становилось темнее и холоднее, хоть на дворе и стояло раннее утро. Кроме ворона в лесу зверья не обнаружилось, природа здесь будто застыла, уснула под снегом, даже следов лап или валенок в глубоких сугробах не угадывалось. Я поежилась, ассоциации сложились не самые радужные: холодное и мертвое кладбище для нас. Хоть и красота вокруг.

* * *

Сколько мы еще проехали, я не определила, но конечности от почти неподвижного сидения стали мерзнуть, а зубы стучать. Я старалась не подавать вида, что ощущала дискомфорт, а соседки возмущенно перешептывались. Они недовольно морщили носики и бросали злые взгляды на сгорбленную спину отца.

— А давайте убежим? — вдруг еле слышно прошептала Веселинка, — Старик едет медленно, мы успеем спрыгнуть, да схорониться за сугробом. А там до соседней деревни к ночи доберемся.

Яра приободрилась, явно поддерживая бунтарку, а Тихослава нахмурилась.

— И навлечем беду на все деревни, — проронила я.

Веселина смерила меня презрительным взглядом и вздернула носик, а Яра засомневалась.

— Или вы считаете, что староста Вяземок не выдаст нас царю-батюшке? — продолжила я ядовито, — тогда нас ждет казнь, а так есть призрачный шанс на спасение. Вдруг, Черный бог пожалеет несчастных, да отпустит с миром?

— За двадцать лет он кого-нибудь отпускал? — в тон мне ответила Тихослава.