Книга Влюбись за неделю, страница 49 – Рия Радовская

Я спрыгнула в стоявший у причала юркий катер, и он рванул через бухту, оставляя белый пенный след. Ветер норовил сорвать с головы широкополую шляпу, я придерживала ее одной рукой, другой вцепившись в поручень. Дышала соленой и йодистой свежестью океана, так непохожей на затхлый воздух болот, и жалела, что Норвуда нет рядом.

Катер привез на пляж с белым коралловым песком, а с пляжа меня каким-то образом занесло в бар, почему-то с немецкой кухней. Сосиски на углях и холодное пиво… не много ли мне пива на сегодня? Хочу вина. Обязательно австралийского. Где-то я читала, что оно даже лучше итальянского. Оказалось — правда!

После вдумчивой дегустации меня занесло в мастерскую художника. Я знала, что его зовут Джейк и он рвется нарисовать мой портрет.

— Обнаженной в полный рост? — спросила я на всякий случай. Он расхохотался.

— Если хочешь, почему нет? Но я имел в виду только то, что сказал. Портрет. Лицо в лунном свете на фоне океана. В синей гамме. Ты знаешь, что в твоем лице есть что-то потустороннее? Как будто ты пришла из совсем другого мира.

— Надеюсь, это не твой способ ухаживать за девушками, потому что я согласна только на портрет, — я сделала вид, что не услышала слов о другом мире.

А в портрете и правда чудилось что-то потустороннее. Не я и не призрак — но как будто и я, и она сразу. А у синего, оказывается, столько оттенков…

— Ты чудесный художник, Джейк, — сказала я, рассматривая свое-Шарлоттино лицо на холсте.

Оно не было пугающим или мертвенным, не было лицом призрака. Но в нем как будто отражался иной мир. В неуловимых штрихах и бледно-голубом цвете. Странном, чуждом, словно подсвеченном изнутри. Состоящем из тысячи разных оттенков.

И казалось, что этот пугающий мир вот-вот позовет девушку с портрета. Заберет. Поглотит и не выпустит больше. А на туманном, едва-едва прорисованном фоне, почти незаметные глазу, проступали странные темные силуэты, не то горы с острыми вершинами, не то скалы. И они тоже — пугали.

— Я не понимаю… Как ты все это увидел? Почувствовал? Ты чертов гений.

— Пустое, — отмахнулся Джейк. — Я всего лишь художник.

— Да. Ты показал здесь больше, чем можно было бы сказать любыми словами.

— Спасибо, Салли, — кивнул он. — Приходи сегодня вечером, надо поработать над деталями.

— Сегодня? — я посмотрела на часы, в окно. Над океаном вставало солнце. — Мне же на работу! А хотя… плевать. О чем волноваться, правда?

Он засмеялся и поцеловал меня — легко, почти по-дружески.

— Не надо, — попросила я. — У меня Норвуд.

— Ты говорила о нем половину ночи, — сообщил Джейк. — Ту половину, когда была пьяна. Все наладится, Салли. Не бойся меня, я претендую только на твое лицо в лунном свете, еще одну ночь. Хотя буду рад, если пригласишь на свадьбу.

— Ах, какая свадьба, — я махнула рукой и открыла портал.

И открыла глаза.

Я сидела в кресле, рядом на столике дожидалась заказанная пицца, а за окном стояла, кажется, глубокая ночь.

— С добрым утром, Салли, — я встала, потянулась. Тело затекло, кресло хоть и удобное, но с кроватью не сравнить. — Иди уж досыпай по-человечески. Приснится же такое… в синей гамме.

Лицо девушки с портрета Джейка, мое и не мое одновременно, помнилось отчетливо, хотя обычно я не запоминаю сны. И почему-то пугало.