Книга Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка, страница 166 – Роман Абдуллов, Екатерина Абдуллова

Появление их она упустила. После того, как приковыляла из столовой, ничего не помнила: в голове было пусто, темно и гулко, как в треснувшей винной бочке. Где-то по краю сознания промелькнул син Лидарий с его «я же говорил!». Потом он ненадолго исчез и, кажется, вернулся уже в сопровождении Дилана и Шоннери. А она всё сидела, пряча горящее лицо в ледяных руках и погружаясь в ощущение прохлады на щеках. Лишь бы не думать. Лишь бы отодвинуть, отсрочить необходимость отвечать на вопрос: «А что дальше?» Потому что она не знала, что дальше.

— Вэлэри, а ты чего не ешь? — прошамкал Дилан. — Когда еще нас син Лидарий так побалует! И кстати, за какие заслуги? — рыжик вопросительно скосился на повара.

Син Лидарий не спеша, сосредоточившись на ощущениях, прожевал и только затем ответил:

— Это лиа Вэлэри приготовила.

— Для нас⁈ — Дилан расплылся в радостной улыбке и пихнул локтем Шоннери: — Видал? Не то что твои аристократки! Они, небось, думают, что лепешки сами в печках рождаются.

Шоннери промолчал, только со скорбным вздохом покачал головой.

От вида этих двоих в груди потеплело. Лера грустно улыбнулась краешками губ и призналась:

— Я лэру Маркусу готовила.

Шоннери с Диланом перестали жевать. Рыжик с усилием сглотнул и, вернув остаток куска на блюдо, осторожно спросил:

— Зачем?

— В клиентки просилась, — с ироничной усмешкой сказала Лера и сразу же, предупреждая следующий вопрос, добавила: — Он отказал.

— А-а, — шумно выдохнул Дилан. — Так бы сразу и говорила, а то я уж подумал…

Он осекся, и Лера по инерции спросила:

— Что подумал?

— Ну…

Дилан поерзал и жалобно взглянул на Шоннери и сина Лидария. Однако те будто сговорились и приняли неприступный вид, типа, сам выпутывайся, раз за языком не следишь.

— Ну… — снова промямлил рыжик. — Ты, конечно, не подходишь, и лицо у тебя… В общем, никто, конечно, такого не подумает…

Смысла в бормотании Дилана Лера не уловила, поняла только, что опять ее лицо виновато. А Дилан вдруг махнул рукой и возмущенно закончил:

— Шайсе! Ты — девушка, он — мужчина, а ты ему — хлеб!

Сначала жаром занялось лицо, потом шея и уши. А потом Лере показалось, что горит все тело.

Неужели Дилан решил, будто она Маркусу предложение руки и сердца делала? Они все так решили? Лера вспомнила изумление в глазах Маркуса, и волосы у нее на голове зашевелились от ужасной догадки. И он тоже?

— Ты ведь сам сказал, что еду дарить можно, — хрипло выдавила она.

— Так я ж не думал, что ты к мужчине пойдешь!

— Ой, все, Дилан! — Навалилась слабость, и Лера уронила голову на сложенные на столе руки. — Просто ешь. Вон Шоннери ест и молчит.

— Я стихотворение вспоминаю, — потупился Шоннери.

— Опять, небось, Трианнона! — фыркнул Дилан, с энтузиазмом оправданного вновь накидываясь на пиццу. — Лучше бы свое сочинил!

А Шоннери вдруг покраснел и повернулся к сину Лидарию:

— Стоит отметить, что тесто у этой лепешки чрезвычайно мягкое. Должно быть из-за сочной, обильной начинки, не так ли?

Син Лидарий глянул исподлобья на Леру и проворчал:

— Может и так… Это рецепт лии Вэлэри.

— Так это не гильдейский? Не на дрожжах? — отчего-то насторожился Дилан. — Прям совсем-совсем свой рецепт?

— Ну, вроде того. Моя семья так стряпает… — неохотно отозвалась Лера. Врать не хотелось, но и сказать, что он с Земли, она не могла и потому слабым голосом протянула: — Оставь меня, друг рыжий, я в печали.