Онлайн книга «Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка»
|
«Огневик» недовольно хмурится и, досчитав, буркает: — Девятнадцать. Надо же… А Вэлэри вдруг поднимает руку и разжимает кулак. На гладкую поверхность определителя падает ещё один кристалл. Двадцатый! Пока они с Вэлэри шли до города, оба молчали. Лишь один раз Вэлэри воскликнула: — Обсчиталась! С ума сойти! Дилан же размышлял, куда идти учиться. С двадцатью тремя кристаллами перед ним открывалась средняя лига Дубов. До испытания он гнал даже робкие мечты о ней, но теперь… Теперь растерялся. А дома мать подогрела сомнения. — Одежду надо достойную — это раз, — загибала она пальцы перед упрямо щурившимся отцом. — На переходы домой и обратно — два, подарки старшекурсникам — три… Отец бухнул кулаком по столу: — Ты это прекращай! — он схватил мать за руку и выпрямил один палец. — В академии форму выдадут — раз! Домой нечего шастать, пускай учится — два! — он разогнул второй палец. — А эти грёбаные патриции без подарков обойдутся! Всё, три! Раздраженно отодвинув тарелку с недоеденной кашей, отец встал. Тяжелой ладонью сдавил Дилану плечо. — Сын сам решит, что ему важнее. Не мешай! — Не мешай, — проворчала мать, когда за отцом захлопнулась дверь в спальню. — Кроме формы ведь много чего надо. И без подарков жизни не дадут… — Она помолчала, следя, как Дилан ковыряется в еде, и сказала тихо, но непреклонно: — Не забывай, пожалуйста, что у тебя есть ещё младшие брат и сестра. Мы не можем заботиться только о тебе. Дилан буркнул, что сам позаботится о себе, и вышел на улицу. Падал снег. В тишине он аппетитно хрустел под ногами, разгоняя тишину позднего вечера. Фонари, как обычно, горели через один. Нет, ну зачем мать так сказала? Будто он не понимает! Он ведь для того и рвал жилы, для того и стремился в маги, чтобы помочь семье выбраться из нищеты. Это раньше они жили хоть и не богато, но не голодали. А теперь, когда с юга все прибывают и прибывают вынужденные переселенцы, с работой туго. Те за медяки готовы трудиться, лишь бы на кусок лепешки хватило. Вот и отец с утра до ночи горбатится на складах, у матери руки не заживают от стирки чужого белья, и брат с сестрой работают почти наравне с ними, а денег всё нет. Ноги принесли к знакомому переулку. Здесь Дилан встречался с друзьями, но сегодня видеть никого не хотелось. И чего он раньше представлял, как будет рассказывать о поступлении? Воображал, как Экчус будет приплясывать от любопытства и сыпать вопросами, а он небрежно так цедить слова и поглядывать снисходительно… Като это бы не понравилось. Да ему бы и самому не понравилось, задери нос кто другой. — Хей, Дилан! — окликнул вдруг знакомый голос. Дилан ругнулся. Шайсе! Надо было сразу уходить, а он растрепыхался, как изнеженная девица. Он с неохотой подошёл к друзьям. Как-то они воспримут новость, что он станет магом? Им-то уже за двадцать, дар не откроется. — Вернулся? — спросил Экчус и как обычно, не дожидаясь ответа, затарахтел: — Невеселый ты какой-то. Не поступил, наверное. Ничего, будешь с нами деньгу зашибать. Ха-ха! Нам в неделю аж по три серебрушки платят. Дилан скривился. С таким заработком ему полжизни придётся отдавать те несчастные тридцать золотых, занятых на курсы. И еще полжизни — набежавшие проценты. — Что, правда, не поступил? — спросил Като. — Да почему же? Поступил… |