Книга Крайние меры, страница 114 – Хелен Харпер

— Рассвет уже не за горами, — говорит Нелл, вглядываясь в светлеющее небо. — Нам нужно возвращаться.

Питер отпускает меня, и мы стоим на тротуаре в неловком круге. Смех и радость ночи полностью исчезли, и это всё моя вина.

***

На этот раз поиск такси занимает гораздо больше времени. Я слишком оцепенела после нападения на Д'Арно, чтобы беспокоиться об этом, но это не выходит у меня из головы. Запах его свежей крови был таким ошеломляющим. Гигантская задача — дожить до конца месяца — кажется невыполнимой. Я знала, что это будет непросто, но не понимала, что, вероятно, будет проще зажечь спичку от желе.

Бет берёт всё на себя. Она выводит нас на главную дорогу, где у нас будет больше шансов добраться домой на транспорте. В небе появляются слабые фиолетовые полосы, и Никки, в частности, начинает нервничать. Я бы хотела успокоить её, но, как ни эгоистично, всё, о чём я могу думать — это о себе. Всё в таком бардаке. Я ненадолго задумываюсь, не сбежать ли мне и не найти убежище подальше от Семьи и всех остальных. Квартира, которую Rogu3 подыскал для меня, теперь не доступна, но если я найду место, где нет солнца, со мной всё будет в порядке. Но какая-то часть меня думает, что, возможно, будет лучше, если я позволю рассвету совершить самое худшее. Кажется, нет смысла продолжать борьбу, когда моя собственная природа — мой враг.

К тому времени, как мы ловим такси, меня затягивает в водоворот страданий. Я забиваюсь в угол заднего сиденья. Бет бросает на меня обеспокоенные взгляды, но у меня едва хватает сил, чтобы обращать на это внимание. Такси мчится мимо серых зданий и укорачивающихся теней. Когда мы подъезжаем к штаб-квартире Семьи Монсеррат, становится очевидно, что у нас не будет времени проникнуть внутрь до рассвета. Нам придётся войти через парадную дверь и надеяться, что никто этого не заметит. Это глупый план. Я подумываю, не рассказать ли об этом остальным, но потом решаю, что мне всё равно. Спешить внутрь, чтобы избежать встречи с чем-то таким простым и прекрасным, как первые лучи солнца, уже само по себе хреново.

Никки расплачивается с водителем, и мы выходим. Я уже чувствую, как моя кожа начинает гореть. Нелл, Никки и Питер бегут к главному входу. Я остаюсь на месте, на тротуаре, с любопытством принюхиваясь к лёгкому запаху палёных волос, исходящему от моих обнажённых рук.

Бет хватает меня и трясёт. Она смотрит мне прямо в лицо.

— Ты, чёрт возьми, хочешь умереть? — шипит она.

Я беспомощно пожимаю плечами в ответ. Может, так и есть.

Она что-то бормочет и тянет меня к выходу. Остальные обнаружили, что дверь заперта. Упс.

Нелл толкает дверь плечом.

— Какого чёрта она заперта? Вампиры — порождения ночи! Эта дверь, чёрт возьми, никогда не должна быть заперта.

«Она заперта, — думаю я, — для того, чтобы мы, монстры, оставались внутри, а праведно мстительные люди — снаружи. Потому что один из членов нашей так называемой Семьи убил невинного двухлетнего ребёнка. Один из наших братьев».

Никки громко ругается. Она колотит в дверь, чтобы привлечь чьё-нибудь внимание.

— Мы здесь сгорим! — кричит она. Нелл присоединяется к ней, и их кулаки ритмично барабанят по потёртому дереву.

Я отворачиваюсь и смотрю на старую Тайбернскую виселицу. И начинаю хихикать. Это начинается как икота, а потом звуки вырываются через нос и рот. Мои плечи подрагивают, когда хихиканье переходит в смех, и я хватаюсь за живот, затем сажусь, скрестив ноги, отвернувшись от двери и глядя на багрово-красное небо над Гайд-парком.