Книга Обнаженная для герцога, страница 27 – Татьяна Озерова

Я краснела, бледнела, прижимала ладони к щекам, откашливалась, когда он спрашивал, насколько мне понятно, но всё же я каким-то невероятным образом пережила этот странный урок анатомии с отдельным упоминанием об удовольствии, которое в этом процессе могут получить мужчина и женщина.

Герцог Себастьян был совершенно серьёзен, не отвлекался и никак не комментировал мои реакции, вздохи и пунцовое лицо. Остаток лекции я то и дело прикрывала ладонью брови и потирала глаза, но не перебивала и о-о-очень внимательно слушала.

Наконец, он стёр всё с песка, налил себе в плетёный стакан воды, и снова облокотился на ствол, отпивая воду и рассматривая море.

— Спасибо, — я, наконец, нашла в себе силы хоть что-то сказать.

— Зато теперь ты точно будешь знать, чем может грозить прогулка по галереям дворца наедине с королём, — задумчиво ответил он, — да и вообще любое уединение с мужчиной.

Ведь я только что перестала краснеть, но от его слов щёки вспыхнули с новой силой.

— Почему любое уединение? — осторожно спросила я.

— Ты красива, Лия, и доверчива, — рассматривая море, сказал он. — Всё, что я тебе сейчас рассказал, мужчина может с женщиной сделать насильно. Поэтому тебе нужно быть осторожной.

Я нахмурилась. Мне совершенно не нравились тон и манера, как он говорил со мной сейчас. Это можно было бы списать на щекотливый разговор, но я чувствовала, что дело было в чём-то другом.

Герцог словно замкнулся, отгородился от меня незримой стеной и формально выдавал информацию.

Он резко встал.

— Покажи, что у тебя получилось с волнами.

Дальше всё напоминало некий экзамен. Герцог сдержанно хвалил мои успехи, подсказал в нескольких местах.

Потом довёл меня до трясучки с икотой, вызвав иллюзию отвратительного мохнатого паука высотой в двухэтажный дом.

— Зато без вихрей и падения деревьев, — наконец-то улыбнулся он, помогая мне отпить воды, настолько тряслись у меня руки.

— Могли бы и полегче способ проверки выбрать, — стараясь успокоиться, прошептала я.

— Мне нужно знать наверняка, что ты перестанешь ронять люстры на людей, и моя мать рядом с тобой будет в безопасности, — уже без улыбки, сказал он.

Я глубоко вздохнула, и кивнула. Он прав. Я и сама хотела это знать наверняка.

Когда я успокоилась, герцог потребовал, чтобы я восстановила все свои защиты. При этом он бдительно следил, поправлял, подсказывал.

Мы закончили, и я удивилась, насколько цельно и уверенно я себя стала чувствовать. Почему-то я была уверена, что теперь мать Себастьяна не сможет пролезть под мои защиты.

Это радовало и успокаивало. Я была теперь защищена гораздо лучше. Значительно лучше.

Теперь вряд ли кто-то сможет узнать мои мысли, проверить мой базовый набор заклятий, покопаться в памяти или внушить мне что-то против моей воли.

Вряд ли кто-то сможет, кроме Себастьяна, ведь перед ним я была теперь как открытая книга.

А вот это уже напрягало. Герцог знал обо мне слишком много, в то время как сам он про себя не говорил ни слова.

Наконец, он удовлетворённо окинул меня с головы до ног, взял меня за руку и достал из внутреннего кармана открытку с изображением своего особняка.

— Я уже опаздываю на встречу с королём, пора выбираться отсюда, — сказал он, протягивая мне открытку и крепче сжимая мою ладонь, — посмотри на неё. Красиво?