Книга Рабыня аравийца, страница 23 – Лана Ременцова

«Я помню, что у неё зелёные глаза. А вот какой голос не знаю. Хочу услышать. Яркая даже кричащая порочная красота и это совершенное тело. Таких — действительно нет, не в одном народе на Горибии. Мне стоит быть сдержаннее. Не хочу сразу напугать её». — Носилось в его возбуждённом мозгу. А то, что он сильно возбуждён было предельно ясно по стоящему колом члену. Глаза продолжали изучать девушку. Светлая кожа с лёгким бронзовым оттенком. Губы, казались, влажными. От ветра её золотистые волосы, свепкающие в лучах Ворганга то прикрывали завитками лицо, то отлетали, и это смотрелось так мило, что заставило сурового аравийца улыбнуться.

«Сколько же ей лет? Может шестнадцать? Или восемнадцать? А может, больше и она просто выглядит так молодо? Как очнётся, спрошу».

Ветер усилился до такой степени, что годжака начало мотать из стороны в сторону. Густая шерсть вперемешку с чёрным переливчатым оперением стояла дыбом. Такие вихри иногда бывали на Горибии и поначалу Касия это не взволновало. Думал, позавывает и утихомирится, однако спустя примерно час, он усилился и вскоре уже при взгляде вниз, пыль поднялась вверх плотным серебристым покрывалом. «Крак там укрыл караван где — то? Должен был. Он же немного умный». — Прижал девушку к груди и сам сильнее налёг на шею годжака, чтобы хоть как — то дать ему понять, что пора искать укрытие. Тот отворачивал морду от шкальных порывов и закрывал глаза, виляя так сильно, что Касий сильнее сжимал его шею. Годжак чувствовал напряжение наездника и старался по — своему ещё не сильно вилять. Ветер его нещадно мотал, угрожая сломать крылья. Зверь чувствовал, что надо снижаться и пытался это сделать всеми силами, но буря не давала особого шанса. Одно крыло вывернуло и он заревел от боли.

— Снижайся, дорогой, — поглаживал по шее. — Мы починим твоё крыло. Всё будет хорошо. Ты — нужен нам.

Годжак ещё попытался заурчать сквозь боль и отчаянье. Касий услышал.

— Давай… всё получится. Рискуй.

И он всё же снова пошёл на снижение, держа крылья из последних сил. Раненое крыло висело как — то по — другому. Тут ещё как назло девушка простонала и открыла глаза.

Касий посмотрел в них и… утонул — основной цвет зелёный, но у зрачка светлый, а к краю утемнялся и создавал тёмный ободок, от чего её глаза казались какими — то нечеловеческими — чудесными. Она попыталась зашевелиться. Он прижал ещё сильнее.

— Не двигайся, иначе я могу не удержать тебя. Мы попали в песчаную бурю.

Девушка уловила, что его голос не был грубым, даже обладал какой — то мужской мягкостью и глубиной. Твёрдая грудь сильно грела, и это очень кстати, так как вокруг было холодно. Она осознала, что они летят на годжаке и ощутила озноб во всём теле то ли от порывов ветра, то ли от страха.

— Зачем?

Касий затаил дыхание. Вот он — её голос, который он так хотел услышать: нежный, лёгкий, как цветок, что держал однажды в руке и запомнил это приятное ощущение навсегда.

— Я так решил, а мой верный годжак помог в этом.

— Ты не вернёшь меня домой?

— Нет.

Его резкий ответ с изменённым тембром огорчил её. «О, Ворганг! «Он тот, кто оседлал годжака». Сбылось пророчество. Скоро ему подчинится вся Горибия. Я — дочь повелителя валийцев стану его рабыней. Почему я?» — глаза валийки увлажнились и по щекам скатились слёзы. Он заметил их.